"Александр Бирюк. В море дьявола" - читать интересную книгу автора

До Японии еще далеко.
И МОРЕ ДЬЯВОЛА пока не кончилось.
Кто знает, что может произойти с неуправляемым кораблем в открытом
океане? Вдруг он наскочит на необозначенные на карте подводные скалы? Или
начнется случайный пожар в машинном отделении? Это будет для него,
Ничухина, куда хуже той трагедии, которая уже произошла. Значит, нужно хоть
как-то действовать. Нужно хоть что-то предпринимать. И Ничухин уже ясно
представлял себе, что в первую очередь ему следует предпринять.
В самую первую очередь нужно дать знать о себе.
НУЖНО ЗВАТЬ НА ПОМОЩЬ!
Нужно пробраться в радиорубку и попытаться включить передатчик.
... Кивая в ответ своим мыслям, и не переставая чутко прислушиваться,
Ничухин взбежал по трапу и очутился перед ответвлением коридора, ведущим к
камбузу. В желудке неожиданно заурчало, и Ничухин вдруг вспомнил, что на
плите стоит кастрюля с остатками вчерашней вермишели и пережаренными
котлетами, которые за ужином кое-кто не захотел есть. Длинный коридор вел
почти к самой корме мимо шахты машинного отделения и потому сюда более, чем
куда-либо в жилой надстройке, доносился шум мощных двигателей корабля. Этот
коридор вывел Ничухина прямо к дверям с затертой табличкой, на которой
крупными буквами было выведено: "КАМБУЗ".
"Родной камбуз..." - подумал Ничухин с таким чувством, будто с этой
минуты он стал не работником опостылевшего КАМБУЗА, а, по меньшей мере, его
инспектором. Звякнули ключи, Ничухин ковырнул ими замок, отворил дверь и не
глядя под ноги, переступил порог.
... Внезапно взгляд Ничухина зафиксировал какое-то движение впереди,
Ничухин вгляделся и дернулся от неожиданности. То, что он увидел, могло
довести до разрыва сердца любого в его положении - на него в упор глядели
глаза людей, которых он уже давно считал законными покойниками. Эти люди
обступили кухонную плиту, облепили все кухонные столы и прикипели ко всем
кухонным механизмам, и Ничухин с первого взгляда определил, что тут
собрался ВЕСЬ экипаж его родного корабля.
Ничухин судорожно вздохнул, и ощутив под сердцем изнывающую пустоту,
схватился ослабевшей рукой за переборку. Ноги тоже подкосились, но
выдержали. Ближе всех к Ничухину оказался капитан, в руках у него была
кастрюля, доверху наполненная чищенной картошкой. Боцман испуганно
таращился из-за его плеча и медленно, словно неуверенно, размазывал
отчего-то трясущейся рукой по своей обширной груди грязный пот. Кто-то
что-то взбалтывал вилкой в большой эмалированной миске, да так и застыл,
как на остановившемся кадре. Кто-то крошил на столе белую репчатую капусту,
да так и замер с поднятым ножом, уставившись на неожиданного пришельца. А в
самом центре этого столпотворения, у самой плиты, на которой что-то кипело,
шкворчало и дымило, стояла уборщица - в руках она держала огромный половник
и осторожно помешивала им в закопченном казане.
Ничухин снова судорожно вздохнул, чувствуя, как отпускает сердце, и
судорожно огляделся. Кругом блестели ножи, вилки и ложки, белела в углу на
сервировочном столе приготовленная для чего-то стопка ослепительно чистых
тарелок. Неназойливо гудела вытяжка, засасывая в себя исходящий от казана
густой наваристый пар, ярко мерцали лампочки индикатора нагрева плиты на
щитке у двери. И все, застыв на своих местах, напуганные не меньше, чем сам
Ничухин, оторопело глядели на него.