"Алексей Биргер. Нож великого летчика ("Седой и 'Три ботфорта'" #1)" - читать интересную книгу автора

платье, - а вот вы, Шарлота Евгеньевна, - я указал на девушку в более
строгом наряде.
Старушки рассмеялись.
- Надо же! - сказала Шарлота Евгеньевна. - Значит, мы не очень
изменились, раз мальчик нас узнал... Как это по русски... есть ещё порох в
пороховницах!
На самом деле, если бы они сами мне не сказали, что это - они, я вряд
ли бы догадался. Ну, может, предположил бы - потому что чьи ещё фотографии
могут висеть на стене? Или их самих, или близких подруг их молодости, так?
Но в тот момент меня больше привлекла другая фотография, висевшая чуть выше
и левее. На ней был человек с округлым лицом, с немного смешно вздернутым
носом - вообще, во все его круглом лице было что-то барсучье - и можно было
разглядеть (он был снят по плечи), что он в какой-то форменной одежде,
скорей всего, в кожаной стеганке, которую когда-то носили летчики. Его лицо
казалось мне мучительно, до боли знакомым, хотя я и не мог сообразить,
почему.
- А это кто? - спросил я. - Тот самый генерал, который перевез вас в
Москву? Он был летчиком? Командовал авиацией?
Я решил, что, раз в лице мне мерещится что-то знакомое, то, скорей
всего, я видел фотографию этого человека в учебнике истории Советского
Союза или в какой-нибудь книге о войне.
Мадлена Людвиговна и Шарлота Евгеньевна как-то странно переглянулись.
- Нет, - ответила Мадлена Людвиговна, - этот человек - не генерал.
Хотя, ты прав, он был летчиком, великим летчиком. И не только. До войны...
- она вдруг сделала легкую паузу. - До войны он был ещё и журналистом, и
даже написал про нас статью - про то, как живут в Ленинграде тридцать
восьмого года бывшие гувернантки, француженки, у которых так и не
получилось вернуться на родину. Неужели ты его не узнаешь?
- Так я ж вижу, что лицо какое-то знакомое! - с досадой сказал я. - Но
никак не могу ухватить, кто же это! А про вас правда написали статью?
- Покажи ему газету, Мадлена, - сказала Шарлота Евгеньевна.
- Это можно, - улыбнулась Мадлена Людвиговна.
Она встала, подошла к серванту, отперла и выдвинула одну из нижних
полок. Газета лежала почти с самого верха, а на ней...
На ней лежал самый потрясающий нож, который я видел в жизни!
Он был убран в кожаный чехол, только ручка высовывалась, и сверху в
ручке был сделан компас. Сама ручка была из черного дерева - я почему-то
сразу подумал об одном из деревьев тропических лесов, о железном, например.
Может быть, потому что у ручки был такой же отлив, как у резных африканских
скульптур на выставке, где мы не так давно были на экскурсии. По-моему, это
была выставка ангольского искусства, и весь сбор от неё шел в "фонд помощи
борющемуся ангольскому народу", поэтому нас туда и повели.
- Ух ты! - сказал я. - А это что такое? Можно поглядеть?
- Это - подарок того самого летчика, - сообщила Мадлена Людвиговна. -
Вот здесь, на ножнах, есть надпись, что этот нож однажды спас ему жизнь,
когда его самолет потерпел аварию в пустыне...
- Так он летал через пустыни? - я был так захвачен, что у меня
испарились все робость и смущение, я забыл о любой вежливости и готов был
расспрашивать до бесконечности.
- Он много где летал, - улыбнулась Мадлена Людвиговна. - На, погляди.