"Алексей Биргер. Москва - Варшава ("Богомол" #5)" - читать интересную книгу автора

продолжают порхать в этой бездонной черноте...
Словом, да, я обратил на неё внимание, но так, как вообще обращают
внимание на красивую женщину. Чисто умозрительно, так сказать. Она меня не
задела, не зацепила. Тем более, я сразу узнал, что она только что вышла
замуж. Счастливая новобрачная, так что, как говорится, нечего ловить. Но
почему-то мы все время оказывались рядом, будто тайные волны и течения,
блуждавшие среди гостей, прибивали нас друг к другу.
За столом мы тоже оказались рядом, и мне пришлось ухаживать за ней.
Она привезла несколько бутылок польской водки на травках, наподобие
"зубровки" - иногда эта водка появлялась и в московских магазинах, и её
сразу же расхватывали, как же она называлась, дай Бог памяти? - Мария
называла её "кминовка" и долго объясняла мне, что она отличается от
зубровки (а по-польски, мол, тоже говорят "зубровка") добавкой тмина. За
этим незначащим разговором и за моими вставаниями, чтобы добыть ей салат
"оливье" или ломтик буженины с другого конца стола - ведь я должен был за
ней ухаживать, да? - мы и коротали вечер, пока все не перепились. У меня на
алкоголь голова крепкая, поэтому я держался лучше многих, но ведь недаром
говорят, что "ничто так не красит женщину, как две рюмки водки, выпитые
мужчиной": к концу вечера зарумянившаяся от наложившейся на шампанское
"кминовки" Мария Жулковская стала казаться мне и намного красивей (если
слово "намного" здесь подходит, потому что, повторяю, такую красавицу как
она было поискать среди женщин любой нации) и, что самое главное, намного
доступней. Меня уже не смущало, что её медовый месяц не пролетел - и её,
по-моему, тоже...
- Почему тебя все называют "Дик"? - спросила она.
- Образовали от моего имени, - ответил я. - Сперва называли даже ближе
по звучанию, "Кит", но "Кит" не привилось и быстро переделалось в "Дик".
- А как твое полное имя?
- Гитис.
Она озадаченно нахмурилась.
- Что это за имя такое?
Я пожал плечами.
- Нормальное литовское имя.
- Так ты литовец? - она взглянула на меня с новым интересом.
- Литовского во мне, пожалуй, только имя и фамилия, - честно ответил
я. - Я вырос здесь, в Москве, и на языке предков объясняюсь с трудом.
Буквально десять самых обиходных слов знаю.
- Так что ты не дикий воин в косматой бурке? - она насмешливо
прищурилась.
- Кто его знает, - ответил я. - Возможно, страсть к диким набегам у
меня в крови... - нетрудно было догадаться, что она имеет в виду
общеизвестное стихотворение Пушкина (для неё - Мицкевича, ведь Пушкин из
Мицкевича переводил), стихотворение, которое мы с ней постоянно будем
вспоминать и которое лейтмотивом пройдет через нашу жизнь. И я тихо
продекламировал:
Третий с Пазом на ляха пусть ударит без страха;
В Польше мало богатства и блеску,
Сабель взять там не худо; но уж верно оттуда
Привезет он мне на дом невестку...
- Ты думаешь полячкам нравилось, когда литовцы силком забирали их в