"Алексей Биргер. Смерть воды и огня ("Богомол" #2)" - читать интересную книгу автора

других словах.
Вышедшим из лифта вся группа на первом этаже виделась лишь темными
смутными фигурами, в слабо проникавшем свете второго этажа.
- А, катись ты!.. - художник выпустил бомжа и, как бы в подтверждение
своих слов, ещё поддал ему пинком под зад.
- Нет! - сказал вдруг Акличаг. - Не отпускайте его!
Но бомж, почувствовав свободу, уже рванул так, что его как ветром
сдуло.
Такси уже ждало у подъезда и Акличага со Студневым торжественно
усадили в него, немножко посмеявшись при этом над произошедшим инцидентом.
Всю дорогу Студнев пытался выпытать у Акличага, что означало его
поведение и его слова, но тот отмалчивался, уйдя в себя. Лишь когда они уже
подъезжали к дому, Акличаг вдруг сказал:
- Это был не бомж.
И опять замолчал.
Студнев понял, что сейчас Акличаг не в настроении отвечать на вопросы
и что лучше обождать. Потом Акличаг сам все объяснит.
И Акличаг объяснил - утром, за завтраком.
- Это был охотник, - проговорил он вдруг, когда Студнев возился у
плиты. - Он был как натянутая струна.
Студнев сразу понял, что речь идет о ночном приключении.
- Натянутая струна? - переспросил он.
- Да, - ответил Акличаг, глядя перед собой и бережно, словно
драгоценность, держа пиалу с чаем. - Когда тебе говорят: "Увидь все
вместе", ты только потом видишь ту часть, из-за которой тебя заставили
глядеть на целое. Этот бродяга... бомж, как вы их называете... он был
слишком хорошо тренирован для бродяги. Он был как натянутая струна, и ждал,
когда его отпустят, в позе бегуна, готового к старту. В той позе, которую
может принять только человек с литыми мускулами и отменной реакцией. Зачем
такому человеку переодеваться в бродягу? Для охоты. Для охоты за мной.
Студнев резко повернулся от плиты.
- Почему вы так уверены, что он охотился за вами?
- Потому что он начал мочиться лишь тогда, когда понял, что те, кто
спускается по лестницам, нас опережают. Они спускались долго, минут десять,
и их шаги были слышны уже давно. Разве настоящий бродяга не потерпел бы ещё
несколько секунд, при звуках приближающихся людей, чтобы без помех справить
свои дела потом, когда они уйдут? Но ему зачем-то нужно было привлечь к
себе внимание. Зачем? Потому что у него ещё оставалась надежда оказаться в
самом центре, между нами, когда его поймают, и добраться до меня - а потом
сбежать, воспользовавшись общим испугом. Но, поняв, что я остаюсь для него
недосягаем, он вынужден был отступить. И это он разбил лампочку. Он уже
давно подстерегал нас в темноте возле лифта.
- Нас? - с сомнением переспросил Студнев. - Вы хотите сказать, вас? Но
почему тогда ему было ждать не наверху, у мастерской? Уж там бы он вас не
упустил, когда вы выходили из дверей.
- Он, конечно, понимал, что наверху меня выйдет провожать сразу много
людей. И, возможно, я буду так окружен людьми, что ко мне не подступишься.
А вот когда я спущусь вниз, людей рядом со мной будет намного меньше. Даже
если решат идти провожать меня все вместе, лифт все равно уступят мне, и
лифт обгонит основную часть народа. Если бы я не нажал кнопку "стоп", мы