"Владимир Билль-Белоцерковский. В джунглях Парижа " - читать интересную книгу автора

Такое ощущение испытывает, вероятно, перепелка, когда черное крыло коршуна
опускается над ее головой. А когда засветились огни, мне показалось, что это
множество волчьих глаз, сверкая во мраке, уставилось на меня...
...Запираются! магазины. Пустеют улицы, утихают гул и грохот, замирает
жизнь. В черных коротких плащах появляются полицейские. Уныло бродят по
бульварам ночные проститутки.
...Двенадцать часов. В окнах потухли последние огни.
Париж спит... И только я один шатаюсь по пустынным улицам. Моя жалкая
комнатушка на чердаке сейчас кажется мне величайшей роскошью. Какое счастье,
какое наслаждение спать под кровом! Люди, спящие в домах, не знают этого.

Я вышел на широкую улицу. Кругом лужи. По стенам домов, по мостовой
стучит крупный дождь. Защищая лицо от воды, я глубоко надвинул на лоб
фуражку и прижал руки к груди. Дождь усилился. Я прижимаюсь к стенам домов,
к заборам, я опускаюсь на корточки, ио дождь всюду находит меня и хлещет,
хлещет. Порой мне хочется вышибить окна, двери, ворваться в дом... За
высокой оградой я увидал ветви деревьев. Может, это парк? Может быть, там
есть беседки, будки?... Скорей! Я побежал вдоль ограды к воротам. Но они
оказались заперты. Из-за ограды, над головой, как огромная черная лапа,
торчит большая ветвь. Подскочив, схватываю ее руками и, приподнявшись на
мускулах, перебираюсь за ограду. Да, это парк. Дождь шумит по ветвям. Трещат
сучья. Темно. Только вдали тускло мерцает свет. Ощупью, как слепой, протянув
вперед руки, раздвигая ветви, я пробираюсь к свету. Прячась за куст,
выглядываю: свет фонаря освещает широкую аллею,усыпанную мелким гравием.
Торопливо пробираюсь вперед в надежде найти беседку. Поворачиваю налево,
направо и вдруг вскрикиваю от ужаса... В упор на меня, низко пригнув голову,
мчится носорог, волоча на себе трех вцепившихся в него львов. Миг - и я буду
раздавлен! Но проходит этот миг, другой, третий, - звери, мчавшиеся на меня,
неподвижны. Что такое?! С усилием отрываю ноги, словно примерзшие к земле,
делаю шаг вперед... еще шаг... и разражаюсь бранью. Скульптура! Будь ты
проклята!.. Устало опускаюсь на землю и подползаю под широкое чугунное брюхо
носорога. Земля под ним суха. Брюхо служит мне потолком, львы стенами. Но
лежать невозможно: земля хоть и суха, но холодна, как льдина. И холод
исходит от чугунных звериных тел. Терплю!..
Когда дождь; несколько стих, я выполз, Я пошел дальше, наугад, с
единственной мыслью найти беседку. Я шел без всяких предосторожностей, шурша
подошвами по гравию. Да и что опасаться? Кто станет в такую ночь бродить по
парку?... В узкой и темной, как тоннель, аллее, я замедлил шаги, осторожно
продвинулся вперед и неожиданно наткнулся на какую-то будку. Вскрикнув от
радости, я (прижался к ней. Замерзшими руками нащупав дверь, я нажимаю на
нее плечом, дергаю, толкаю - не поддается. Понурив голову, в бессилии я
опустился на корточки. Пусть меня заливает дождь - я не уйду отсюда!
И вдруг локоть мой попал в какую-то дыру. Шарю рукой: в фундаменте
будки вырваны доски. Не медля ни секунды, я пролез в эту дыру. Запахло
пылью. Я ощупал руками оторванную доску, булыжник, кусок фанеры и клочки
бумаги. Здесь сухо и гораздо теплее, чем под брюхом чугунного носорога.
Кусок фанеры закрываю дыру, чтобы ветер не проникал сюда. Подостлав под себя
доску и положив под голову рваную бумагу, я с хрустом вытянул свои усталые,
ноющие ноги. Какое счастье иметь сейчас теплое одеяло и укрыться им с
головой!.. Век, кажется, не вылезал бы отсюда. Но голова моя пухнет,