"Владимир Билль-Белоцерковский. В джунглях Парижа " - читать интересную книгу автора

разбухает, и я теряю сознание.
Я проснулся от страшного озноба. Вместо ног какие-то обрубки. С усилием
заставляю себя выползти наружу; потоптавшись на месте и сделав несколько
гимнастических упражнений, шагаю взад и вперед до полного изнеможения.
Немного согревшись, я снова забрался в свою "ору и заснул. На этот раз я
проснулся от странных звуков, леденящих кровь: невдалеке рычал огромный
зверь... Отодвинул фанеру. Донесся хриплый (могучий вздох и протяжное
сопение. Лев!.. Он там, за этими кустами! Дрожащей рукой торопливо закрываю
дыру фанерой. В это отверстие огромному зверю не пролезть. Но что стоит льву
ударом лапы отодрать доски и расширить отверстие?... Но вот новые, иные
звуки. Тяжелый топот... Но это не топот лошадиных копыт, нет... так ступает
огромное животное-слон или носорог. Потом писк... Короткий противный визг,
похожий на обезьяний. Неужели я попал в зоологический сад? Ну конечно! Об
этом и говорит группа чугунных зверей, так напугавших меня. Облегченно
вздыхаю...
Мне! кажется, что жизнь превратилась в сплошную ночь. В груди хрипит,
щелканье зубов отдается в ушах. Мозг превратился в студень. Нет! До утра мне
не дотянуть. Но инстинкт жизни, молодости заставляет меня выползти наружу,
шевелиться, двигаться, бегать... Однако с каждым разом движения мои
замедляются. Через силу я шевелю руками и ногами. Тело одеревянело. Тянет к
земле! Этой распроклятой ночи не будет конца!
И вот последний раз я заполз под будку. Но и здесь тот же инстинкт
сохранения жизни заставляет меня двигаться. Лежа на доске лицом вниз, я
подымаюсь и опускаюсь на руках. Обессилев, я поворачиваюсь на спину, кладу
на грудь бумагу, на бумагу булыжник. Тяжесть давит - это заставляет грудь
сопротивляться, получается своего рода гимнастика - пассивная гимнастика. Но
уходят последние силы, и я лежу пластом, придавленный булыжником...
...Я плыву по морю на доске, прижавшись к ней грудью, и ледяные волны
заливают меня. Я зову, кричу, молю, проклинаю бога, но кругом только шум и
бешеное рычание бегущих за мной волн... Вот огромная волна с злорадным воем
накрыла меня с головой и толкнула со страшной силой. Я задыхаюсь, тону,
отчаянно барахтаюсь и... просыпаюсь. Вокруг мрак, шум дождя и ветра... Я
рад, что я на суше, что это был сон, кошмар. Но чему радоваться? Над головой
и с боков доски. Гроб...
...Тело мое по плечи опущено в прорубь. Кругом до самого горизонта лед.
Я делаю отчаянные усилия, чтобы выбраться на льдину. Но чугунная тяжесть
тянет меня за ноги вниз, тянет, тянет... Пальцы цепляются за льдину,
разжимаются. Предсмертный крик и... я просыпаюсь. Мрак, шумят ветер и дождь.
...Тяжелая ступня слона стала мне на грудь. Конвульсивным движением
сбрасываю с груди камень, отодвигаю фанеру... За оградой парка, в окнах
верхних этажей, вспыхивают огоньки. Хотя еще темно, но я догадываюсь, что
наступает утро. Париж просыпается... Огоньки обещают тепло. Я ползу к ним,
как червь на луч солнца, ползу, потому что не могу встать на ноги.
Выбравшись наружу, я цепляюсь скрюченными от холода пальцами за стену будки
и с усилием подымаюсь. Передвигая ноги, как протезы, я добрался до ворот и,
отодвинув засов, вышел на улицу. Бреду на огонек, который светится на углу.
Там дешевая кофейня. Денег у меня нет, но я попрошу чашку горячей воды и
разрешения погреться.

Толстый коротконогий человек в грязном синем комбинезоне и сером