"Владимир Билль-Белоцерковский. Дикий рейс " - читать интересную книгу автора

осторожно отгибать его. Я сразу закряхтел, из глаз посыпались искры и
потекли слезы. Холодный пот выступил на лбу, но я сдерживаю стон и
подбадриваю шведа:
- Давай! Давай!
Швед еще более надувает щеки, на лбу у него от усердия тоже выступил
пот. Окружающие серьезно и страстно консультируют. Но увы! Нос все в том же
положении - "на борту". Шведа сменяет кочегар-грек, выскочивший из
кочегарки. От его закопченных рук меняется цвет моего носа... Хватит! Я
тяжело отдуваюсь. Франсуа мокрой паклей смывает кровь и с помощью
парусинового бинта делает перевязку. Вид у меня неважный, настроение тоже. И
все из-за боцмана! Неужели это ему пройдет даром?
Игра становится напряженной... Следить за каждым движением врага -
нелегкое дело Подозрительный шорох, каждый звук заставляют меня вскакивать с
койки. Сон тревожен. Ночью на вахте оглядываешься: не стоит ли боцман за
мачтой! Спускаясь в трюм, невольно задираешь голову кверху: не летит ли
оттуда тебе на голову люк, железный блок или бревно. Качаясь на подвеске во
время покраски мачты, невольно поглядываешь вниз: не отдан ли конец, который
держит тебя на блоке. Шагаешь ли по борту или по бимсам открытого трюма,
всегда помнишь о том, что достаточно толчка, и ты полетишь вниз. При
желаний, конечно, можно найти момент для расправы. Взять хотя бы случай с
лебедкой. Я и Франсуа стаскивали с люков, покрывавших трюм, ручную лебедку с
намотанным на барабане тросом. Лебедка тяжелая, громоздкая, весом пудов в
двенадцать. Килевая качка усложняла эту работу.
- Боцман! - крикнул я, увидя его шагающим по спардеку. - Иди, помоги
нам!
Боцман с готовностью подбежал, чего раньше никогда бы не сделал. Мы
стали втроем ворочать лебедку. Я очутился посредине, и центр тяжести
пришелся на мою грудь. Пока с обеих сторон лебедку поддерживали, тяжесть ее
была терпима. Но вот боцман неожиданно выпустил из рук лебедку, и она с
такой силой валится на меня, что я не могу вздохнуть. Тяжесть гнет меня
назад, ломает спину. Сдерживать я ее не в силах, а выбраться из-под нее не
могу. Она давит на грудь, выгибает дугой спину. Вот-вот хрустнет позвонок.
Из моего широко раскрытого рта вырывается харкающий стон. Я слепну от
прилива крови к голове. Франсуа мечется, но он не в силах помочь мне!
- Боцман! Сакраменто! Боцман! - яростно ругается он.
Боцман снова берется за лебедку, но так порывисто, что от толчка я еще
более выгибаюсь, и не догадайся Франсуа за миг до этого подпереть плечом мою
спину, меня бы сломало на-двое. Лебедка сброшена на палубу. Я слышу, как
оправдывается боцман:
- Качнуло... Оступился...
Еще не отдышавшись, пошатываясь, я под хожу к насторожившемуся боцману
и хочу ножом ударить по его невыносимой роже Боцман едва успевает
отшатнуться. От второго удара, меня удерживает Франсуа.
- Брось! Сакраменто! Спокойно! - хрипит он от натуги. - С ума сошел?!
- Пусти!.. Я начерчу крест на его роже. Он хотел убить меня...
Боцман поспешно отступал.
- Да, - покачивает головой Франсуа. - Вам, я вижу, вдвоем тесно на
палубе.
...Тоби! Тоби! Моя славная девочка! За тысячи миль я ощущаю твою
горячую ласку Как встретишь ты меня на этот раз? Ведь твой друг вернется к