"Дмитрий Биленкин. Прогулка вчетвером (Авт.сб. "Сила сильных")" - читать интересную книгу автора

Никакого отклика сзади. Тишина и вроде бы хруст ветвей. Там кто-то
пробирался. Или подкрадывался. Может быть, намеревался кого-то слопать.
- Тошка, Олежка! Комета!
- А?..
- Да оторвитесь же! Комета!
- Что ты сказал, папочка?
- Комета, я говорю.
- Где?
- Во-о-он! Левей и ниже Плеяд. Такой желтенький головастик...
- А-а...
Бум-м! Трах!
- Разглядели?
"Не уйдешь, Рик, не уйдешь... И пэксы тебе не помогут!" - взревел
стереовизор.
Их не трое было в ракете, их было четверо. И тот, четвертый, был
неиссякаем; он развертывал мир призрачных событий, вводил в призрачную
Вселенную, каждое мгновение наполнял впечатлениями, делал это без пауз и
скуки. Да был ли он вполне призрачным? Он был неосязаемым - это верно; он
был искусственным - и это правда. Но как зримая реальность он был
доподлинностью. Здесь, в переносном приемнике, видеомир еще отличался от
настоящего размерами. Дома - нет. Все пропорции там были соблюдены
настолько, что все едино - смотришь ли ты стерео или глядишь в окно.
Только это уже такое окно, где все непрерывно и увлекательно меняется.
Но ведь к этому и стремились! Того и добивались режиссеры, операторы,
сценаристы, актеры. Добивались тогда, когда снимали хронику, чтобы все
было как в жизни, в самом густом и выразительном ее замесе. Добивались,
когда ставили фильмы и пьесы, в идеале такие, чтобы от вымысла нельзя было
оторваться, чтобы он был правдивей правды. Древняя магия искусства,
которую техника возвела в степень, ее законы управляли режиссерами,
операторами, драматургами. Вообще неясно, что действительней в сознании -
Гамлет, которого никогда не было, или твой прадед, о котором ты почти
ничего не знаешь. Пожалуй, Гамлет. Или Пьер Безухов. Даже Маугли. Они
больше, чем вымысел. Это друзья или, во всяком случае, близкие знакомые.
И все-таки...
Поколебавшись, Шелест на мгновение включил корректировочный двигатель.
- Пап, что ты делаешь?!
- Ну, в самом-самом интересном месте!..
Голоса были не просто обиженные - в них прорвалось возмущение. Шелест
поспешно выключил двигатель.
- Надо было чуть-чуть подправить... - пробормотал он.
Ответа не последовало. Плазменная струя перестала создавать помехи,
которые искажали изображение, и зрелищный мир вернулся к ребятам.
Нотка неприязни в их голосе обескуражила Шелеста. Замечал ли он ее
прежде? Скорей всего, она проскальзывала и раньше, причем именно тогда,
когда он пытался оттащить детей от призрачного мира. Просто он этого не
замечал, потому что старался не замечать.
Так стараются не замечать признаков старости. Так стараются не замечать
признаков отчуждения. Так стараются не замечать, пока это возможно, любых
медленных и скверных перемен. Пока это возможно. Значит, теперь это уже
невозможно?