"Дмитрий Биленкин. Весенние лужи" - читать интересную книгу автора

том числе земных организмов, это самая благодать. Но кто мог резвиться в
столь недолговечной воде? Тем более на планете, где после естественной, а
может быть, технологической катастрофы (поди, через миллиард лет
разберись!) вода, воздух, почва и лед - все стало стерильным! Да и какой
организм мог существовать в одиночестве, вне и помимо себе подобных?!
Но углом расходящийся след на воде не померещился нам, вскоре мы его
снова увидели...
Наконец и сам виновник переполоха был схвачен! Им оказался треугольный,
совершенно плоский, размером с ноготь мизинца зеленоватый жучок, при
других обстоятельствах способный вызвать восторг лишь завзятого
энтомолога. Но тут! Обретя это чудо-юдо, мы почувствовали себя в сказочном
Зазеркалье, где березы летают, а жабы играют в футбол.
То ли, однако, нас ждало впереди! Вы когда-нибудь держали в руках чудо,
исследовали, препарировали его? При всей заманчивости это занятие, уверяю
вас, выявляет врожденную недотепистость человеческого ума, который,
приглядываясь к Вселенной (или к себе самому), различает, как правило,
одни лишь банальности, отчего столкновение с глубокими свойствами мира
опять же, как правило, повергает нас в шок. Первые же лабораторные анализы
существа оглушили нас известием, что наш якобы жучок исправно осуществляет
фотосинтез, то есть является эдаким самодвижущимся, целеустремленно
гребущим лапками травяным листиком!
Вдобавок он существовал в единственном числе. Не как одиночная особь,
понятно, - в лужах удалось найти и поймать еще несколько "жуколистиков",
но более в талых водах не было ничего - даже вирусов и бактерий. Своей
персоной наше чудо-юдо представляло всю биосферу, да оно и было ею!
Буквально, так как в организме "жуколиста" отыскались свои, домашние
микроорганизмы...
Существо - биосфера, вы представляете! Одно-единственное на планете!
Своеобразный "ноев ковчег", крохотный и недолговечный, тем не менее
уцелевший и странствующий добрый миллиард лет! К черту летели какие-то
биологические закономерности, а то и законы, ну и ладушки! Что нам законы,
без них чудесней...
Чудо пьянит, уж поверьте. Лишь Василенко тяжело переживал это попрание
основ, ведь он единственный среди нас был медико-биологом, и надлежащие
научные представления прочно въелись в его душу. Мы же экзаменов по
биологии не держали, тяжким трудом эти знания не оплачивали и, натурально,
чувствовали себя, как дорвавшиеся до праздничной свободы мальчишки, ведь в
глубине души - чего скрывать! - не очень-то мы любим законы природы,
поскольку видим в них ограничение собственной воли. Опять же не нас
тяготила ответственность; не нам, профанам, предстояло расхлебывать эту
кашу, не нам!
Зато и не наши имена будут высечены на скрижалях науки, ибо, согласно
правилам и традициям, наш друг мог назвать чудо-юдо своим именем, так,
чтобы отныне в веках торжественной латынью звучало какое-нибудь там
"насекоморастение Василенко". Тут призадумаешься. Как же так? Сидит
напротив твой старый приятель, теребит пышный ус, и знаешь ты его как
облупленного. Ну, славный малый, но звезд с неба никогда не хватал, пороха
не выдумает, и даже у той лужи задержался скорей я, чем он... А теперь!
Теперь за ним эпохальное открытие, он светило науки, и все благодаря
случаю, чуду, можно сказать... Да-а! Оно, конечно, "случай находит