"Дмитрий Биленкин. Весенние лужи" - читать интересную книгу автора

прозрачные лужи. Иные разливались широко и покойно. Стоишь на берегу
такого озерца - ни ветерка, ни морщинки на водной глади, и черт знает что
переворачивается в душе!
Весна...
Время нас, как всегда, ограничивало, ритм был жесткий, иначе в работе,
тем более на краю света, нельзя. И все же мы поддались обаянию этой
грустной весны. Только так можно объяснить, что в тот день мы с Василенко
задержались на берегу обширнейшей лужи и, как последние рамапитеки,
просто-напросто созерцали природу окрест, то есть немножечко изменяли
своему долгу. Ученый-созерцатель! Похлеще разве что
"монтажник-созерцатель", а мы, пожалуй, в большей степени были инженерами
и рабочими, чем учеными, ибо, напомню, главным нашим заданием считалось не
дообследование никому в общем-то не нужной планетки, а установка
вакуум-станции. И все же в тот раз мы надолго впали в праздность, чего,
правда, лишь с роботами не бывает... Забыв о времени, мы топтались на
берегу протаявшего озерца, млели среди спокойствия и безмятежности,
стояли, будто завороженные чуть колышущимся отражением солнца в воде,
платиновым оттуда светом и нечаянным, скупым, как ласка, припеком лучей
чужого светила.
Говорят, вот с этого, то есть созерцания, вся наука и начиналась
когда-то. Но, честное слово, ничего натурфилософского в наших головах
тогда не было, мы просто стояли, щурясь на водную гладь, и наслаждались
чужой скоротечной весной.
И вдруг увидели это...
Непотревоженную гладь лужи прочертила слабенькая, углом расходящаяся
волна.
Всего-навсего! Каждый из нас сотни раз видел такие волны, ведь их
оставляет все движущееся по поверхности, будь то жук-плавунец или катер.
Но здесь нечему было двигаться, вот в чем штука...
Уже исчез всякий след волны, а наше пригревом и светом умиротворенное
сознание оставалось невозмутимым. Глаз видел, а до ума еще не дошло! Зато
потом...
То, что мы видели, было чудом или ошибкой восприятия, но ошибку наше
подсознание почему-то враз отмело. Не было никакой ошибки! Было чудо.
Такое огромное, беспримесное, восхитительное, что я пережил ни с чем не
сравнимый восторг ликующего потрясения, благодарности неизвестно кому или
чему.
Увы, это блаженное состояние длилось недолго. Само собой разумеется, мы
развили кипучую деятельность. По самой строгой, естественно, научной
методе, которую не описываю, поскольку уже не первое столетие она, можно
сказать, у нас в крови. Замечу, однако, что не будь ее, все так бы и
осталось непознанным, ужасно загадочным и чудесным, как это бывало гораздо
раньше и намного позже средневековья.
Впрочем, действовали мы столь же азартно, сколь и методично. Охота на
неведомое - самая увлекательная из охот! Все дети мира, столь любящие
дрызгаться в лужах, могли позавидовать нам. Мы по уши залезали в лужи,
вдоль и поперек тралили их глубины, осушали самые подозрительные - в
нетерпении, веря и не веря в успех, ведь как-никак мы ловили самое
настоящее чудо, ибо ничего самодвижущегося в этих лужах быть не могло.
Немыслимо! Конечно, не потому немыслимо, что вода ледяная, - для многих, в