"Дмитрий Биленкин. Узы боли (Авт.сб. Лицо в толпе)" - читать интересную книгу автора

от пота. Сигарета не принесла облегчения. Скрежещущий трамвай выбросил на
повороте сноп искр. Ему безумно захотелось вскочить на подножку и умчаться
в прозрачном, набитом людьми логове вагона куда-нибудь подальше от
роскошных огней центра. Куда-нибудь в порт, где плещется масленистая вода
и где среди штабелей бревен на сухом просоленном песке тень ночи густа,
как забвение.
В конце концов он не герой. Он просто человек, убежденный, что так
надо, и ему страшно. Он жил так мало!
Киоск со светящейся надписью "Воды" привлек его внимание. Надо напиться
- кто знает, что будет потом. Равнодушный, лоснящийся продавец отсчитал
сдачу с трех стаканов. Медяки были мокрыми, их приятно было держать в
разгоряченной ладони.
Очередную листовку он нагло прикрепил у входа в почтамт, где было
многолюдно и где он сразу ощутил волну испуга, сдувшую кучку людей.
Как он выглядит, этот ожидаемый предатель? Молод, стар? Деньги иссушили
его сердце, зависть, страх, фанатичная тупость? Или его поступками
руководит автоматизм службиста? Вряд ли он когда-нибудь его увидит. Их
пути скрестятся в стратосферном мраке и незримо разойдутся, и он не узнает
его при дневном свете, как нельзя узнать пулю, скрытую в безобидном
кусочке свинцовой руды.
Но пока все было спокойно. Недреманное око охранки, казалось, ослепло.
Завтра по городу, вероятно, поползут слухи. На виду у всех... В двух
шагах от полиции... Да, да, листовки! Недаром, недаром они осмелели...
Значит, что-то колеблется... Значит... Тсс!
Что ж, и это неплохо. Но пора бы уже быть развязке. Сколько можно ждать
неизбежного, терзать себя надеждой, которую он сам должен был исключить?


Новую листовку он укрепить не успел. Внезапно, заслоняя собой мир, из
темноты выскочила машина. Замерла у бровки, как припаянная. Луч прожектора
распял его с поднятыми руками, в которых была зажата готовая к наклейке
бумага!
Он рванулся, когда его схватили. Удар дубинкой был быстр и точен. Два
вскрика слились воедино. Охранник выронил дубинку и, схватившись за
голову, осел на тротуар.
Никто ничего не понял, но реакция на заминку была молниеносной. Новый
удар был нанесен кулаком и с такой силой, что-в глазах схваченного
потемнело. Но и тот, кто ударил, тоже скорчился от боли.
Все смешалось в стонущую кучу.
Эти события не были доложены, начальству ввиду их нелепости, а также
растерянности участников операции. Они доставили оглушенного преступника в
камеру, но сами были оглушены случившимся не меньше. Вполне очухались они
лишь в баре за выпивкой. Но попытки сообразить, что к чему, завели их в
такие дебри абсурда, что для равновесия потребовалась новая бутылка.
Один из пострадавших охранников уверял, что схваченный шибанул его
электрической искрой, которая вылетела у него прямо из глаз. Второй
божился, что видел парящего человека с дубинкой: человек и дубинка были
полупрозрачными, но удары он наносил метко. Третий заявил, что ничего
такого он не заметил, а только случилась какая-то чертовщина: факт тот,
что оба его приятеля, врезав преступнику, ни с того ни с сего сами