"Дмитрий Биленкин. Голубой янтарь (Авт.сб. "Лицо в толпе")" - читать интересную книгу автора

живому ковру! Всюду, сколь видел глаз, у самой черты прибоя, на узкой
кромке песка вяло копошились светло-кофейные, едва различимые божьи
коровки. Сотни, тысячи, может быть, миллионы необъяснимо стянулись сюда, к
готовому их слизнуть морю, и так, похоже, было везде, возможно, на всем
грохочущем побережье. Шорохов озадаченно отступил. Что означала эта
нелепая игра со смертью? Ни одна букашка не спешила к воде, но и не
стремилась прочь; все словно ждали чего-то.
- Что с ними?..
Гриднев не отозвался, Этапин слабо пожал плечами.
- Какой-то инстинкт, надо будет при случае спросить у энтомологов.
- Вот как? - Шорохов снова взглянул на насекомых, и ему почему-то стало
не по себе. - Выходит, для вас, ученых, это такая же загадка, как для
меня?!
- Не совсем. - Голос Этапина прозвучал добродушно, но в темных, немного
навыкате глазах мелькнула ирония. - Просто мы не всезнайки, не надо
путать. Более того, мы считаем безответственным выходить за пределы своей
компетенции. И не спешим видеть во всяком новом для себя явлении загадку.
К примеру, сам факт массового скопления божьих коровок лично для меня не
новость, я читал о нем в литературе. Следовательно, энтомологи давно знают
об этом явлении и, возможно, уже изучили его настолько, что слово
"загадка" вызовет у них лишь улыбку. К чему же эмоции, если информация не
проблема? Хотите, я утром свяжусь с Москвой и получу нужные сведения? Тут
нет проблемы.
Шорохов с сомнением покачал головой. Спорить с ученым он не мог, но и
не мог согласиться, что вот это безмолвное, к ночи, устремление жизни
навстречу гибельному накату волн для кого-то ясно, как дважды два. Сегодня
он сам чувствовал в этом море, в этой гряде облаков, в этом вечере что-то
необычное. Неужели его спутники вовсе лишены чутья?
Он с надеждой взглянул на Гриднева, чьи губы под конец речи Этапина
тронула едкая неохотная усмешка.
- Могу добавить, - так же нехотя сказал тот, - что дурным тоном в нашей
среде наравне с "загадкой" стало и слово "ученый". Да, да! Все мы нынче
стоим у конвейера индустрии знаний, каждый знает свою гайку, и потому мы
предпочитаем называть себя научными работниками. Иначе неловко. Надеюсь,
вам больше ничего разъяснять не надо?
- Надо! - Шорохов остолбенел. - Это чудовищно! Это неправда!
- Но это факт, - узкое худощавое лицо Гриднева напряглось. - Хотя и
неправда... Хотите, вот прямо сейчас все изменится? Хотите, мы, как в дни
Ньютона, снова станем мальчишками, которые играют красивыми раковинами на
берегу, тогда как позади катит свои волны неведомое?
Лицо Гриднева озорно осветилось, с него спало десять, двадцать, а то и
больше прожитых лет.
- Хотите?
- Еще бы! - воскликнул Шорохов.
- Что ж, - Этапин пожевал губами. - Интересно, как вы на этот раз
перевернете мир...
- Очень просто, - весело сказал Гриднев. - Что, если, изучая океан, мы
проглядели в нем одну мелочь? Цивилизацию, которая была для него тем же,
чем наша для суши? Давно погибшую, но все еще незримо присутствующую здесь
и сейчас? Такую, что ее зову послушны вот эти букашки, хотя ее самой давно