"Дмитрий Биленкин. Мера предосторожности" - читать интересную книгу автора

Мыс встретил нас спокойствием утра. Потрескивал под ногами валежник,
мягко пружинил мох, из-под влажных листочков отовсюду смотрела крупная
сизая черника - все было как всегда, как обычно, как везде. Я было ощутил
разочарование, которое оказалось сильней чувства облегчения, когда
Геннадий Иванович остановился и сказал чуть дрогнувшим голосом:
- Так оно и есть...
Неподалеку от нас лежал Шар.
Он был размером с футбольный мяч, гладкий и чуть поблескивающий.
Главная его особенность состояла в том, что воздух у самой его поверхности
как бы подрагивал, искажая то, что просвечивало сквозь эту пульсирующую
оболочку. Впрочем, и сам материал имел какой-то неизвестный оттенок,
странно не соответствующий всем краскам Земли.
Горячие струйки пота потекли у меня по спине, когда я осознал, откуда
он, что все это может значить и чем обернуться.
- Геннадий Иванович! - задыхаясь, вскричал я. - Вам лучше пока
отвернуться, а то если он снова, как ночью...
- Чего уж, - последовал ответ. - Нужная предосторожность, так понимаю,
и вам неизвестна, а оно, может, нас уже какой радиацией еще ночью
обдало...
Он все обдумал и взвесил. И решение его, логически несовершенное, было
оправданным. Никто не снарядит экспедицию для проверки не слишком
вразумительного сообщения о каком-то световом феномене, так что отступать
нам было нельзя, да и поздно.
- Чего уж петлять, - повторил Геннадий Иванович.
Право подойти первому он уступал человеку науки, что, конечно, было
правильным. Превозмогая слабость, я двинулся к Шару. Геннадий Иванович
снял с плеч двустволку. Дуло, поколебавшись, нацелилось на Шар, и этот
жест выдал мне волнение Геннадия Ивановича, что, как ни странно,
подействовало на меня успокаивающе.
Сквозь кусты, перед которыми лежал Шар, просвечивало озеро. С какой-то
необыкновенной четкостью я видел примятый им стебель костяники с
ярко-красными поникшими ягодами, и эта пустяковая деталь почему-то
казалась мне самой неправдоподобной. Возможно, потому, что я уже не
сомневался насчет природы Шара.
Над ним, словно он был раскаленным, все так же зыбко трепетал воздух.
Осталось четыре шага. Три. Два...
Шар исчез. Верней, не так! Как выхваченный ножницами лоскут, исчез
кусок земного пространства, а взамен возникло чужое. Только пространство
ли?
То, что я в нем увидел, поразило меня сильней, чем сама метаморфоза.
Последние года три я занимался изучением формы атомного ядра, которая, как
известно, до сих пор точно не определена. Ее-то я и увидел.
Конечно, слово "увидел" тут не годится. Нельзя разглядеть то, что не
имеет телесного облика. Такое можно представить, вообразить, математически
осмыслить, пояснить посредством аналогий, но, как ни называй это действие,
оно сводится к восприятию формы атомного ядра. А тут оно было выложено
мне, как на доске!
Едва мое завороженное и потрясенное сознание стало понимать смысл новых