"Дмитрий Биленкин. Случай на Ганимеде" - читать интересную книгу автора

он абсолютно, до последней клеточки мозга убежден в своей неуязвимости.
- Но это же абсурд! Вы, медик, не можете не знать...
- Абсурд? О да, конечно... Способность к самовнушению я развил в себе
до такой степени, что могу сейчас безнаказанно поглощать любые дозы самых
страшных вирусов и бактерий. А меня обухом по голове: абсурд! Теория не
допускает, тот же Кох... Меня - Кохом! Факт - теорией! В результате я,
единственный, кто может помочь тем, на Ганимеде, кто, можно сказать, всю
жизнь готовился к этому, отстранен. Человек, видите ли, не способен... А
кто измерил предел его возможностей? Те, кто и близко не подступали к
краю. Когда евнухи судят о любви, устрицы о риске, чиновники о творчестве,
это смешно и омерзительно! И опасно, когда в их руках власть. Так почему
вы, пресса, не бежите к микрофону, чтобы поднять общественное мнение, пока
не поздно?
- В любом случае я должен выслушать и другую сторону.
- Верно, верно, правила превыше всего... Даже в такую минуту. А будет
поздно! Поздно! Прощайте.
- Еще минуточку...
Но Анджей с его почти двухметровым ростом уже перестал существовать для
собеседника, Анджей покачал головой и двинулся к кабинету начальника
региона.
Когда Акмолаев увидел входящего к нему журналиста, лицо его выразило
одну только мысль: "Вас еще не хватало!"
- Что нового? - спросил Анджей, садясь с видом туповатого носорога.
- Состояние больных не улучшилось, но и не ухудшилось, - размеренно
проговорил Акмолаев. - Возбудитель болезни пока не обнаружен, хотя, судя
по всему, это вопрос ближайших часов. Вот так.
Последовал наклон головы, каким во всех кабинетах дают понять, что
разговор окончен.
- Кто этот врач, который только что был у вас? - спросил Анджей.
Привычная улыбка деловой вежливости на этот раз не сработала - Акмолаев
поморщился. Однако в нем явно боролись два противоречивых желания: уйти от
неприятного поворота темы или, наоборот, облегчить душу, высказав то, что
он не мог высказать никакому другому собеседнику.
- Я только что разговаривал с ним, - Анджей поспешил уточнить ситуацию.
- Пресса, как всегда, оперативна. - Акмолаев откинулся в кресле и без
улыбки посмотрел на журналиста. - Ваши симпатии, разумеется, на его
стороне?
- Смелость всегда подкупает, - осторожно сказал Анджей. - Тем более
смелость самопожертвования. Кстати, хороший ли он врач?
- Врач он прекрасный, - казалось, Акмолаеву нужно было убедить самого
себя. - Да, хороший врач...
- Мей... Как дальше?
- Мей Ликантер, врач "Джей-7", вызван по тревоге вместе с другими.
Какое он на вас произвел впечатление?
- Он или его теория?
- Он сам.
- В нем есть что-то от фанатика.
- Вот! - Акмолаев удовлетворенно кивнул. - Он и есть фанатик, причем
оголтелый. Эдакий космический Савонарола.
- Савонарола?