"Дмитрий Биленкин. Десант на Меркурий" - читать интересную книгу автора

туда, где был невидимый Меркурий. Но люди могли видеть небывалое - первую
посадку на эту планету - опять лишь в зеркале осциллографов, в электронных
рисунках кривых.
Перегрузка росла. Вопреки этому, вопреки растущей тяжести они ощущали
падение, от которого холодело в груди. Они падали из космоса, из пустоты, и
она уходила из-под ног, разваливалась, крошилась; сжавшееся тело невольно
ждало удара.
Он не замедлил последовать.
* * *
Конечно, смешно было назвать его ударом: просто толчок. Как при
внезапной остановке лифта. Но его слишком долго ждали.
Спинки кресел приподнялись и посадили их. Шумерин вытер пот.
"Пожалуй, мы так избалуемся, - подумал Полынов. - Летели, летели -
томились; сели в кресла, поволновались чуть-чуть; толчок - здрасьте! -
Меркурий! Пассажиры могут выйти..."
Но выйти они пока не могли. Нельзя было открыть люк, покуда автоматы не
проведут разведку по "форме N 7". Замеры радиации, напряженности полей,
пробы на присутствие вирусов, невесть что еще, пулеметные очереди цифр и
символов в окошке анализатора, прежде чем загорится зеленый огонек и
электронный мозг голосом хорошенькой стюардессы объявит:
"Выход разрешен. Необходим скафандр N..."
Они стояли друг против друга, смущенно улыбаясь и решительно не зная,
как держать себя в такую минуту. Хорошо, Бааде умудрился обезвредить
киноаппарат, который автоматически срабатывает при посадке и запечатлевает
для истории их лица.
- Включите-ка звукопеленгатор, - нашелся Полынов.
Шумерин пожал плечами (какой может быть звук в столь разреженной
атмосфере?), но просьбу выполнил. Звук, однако, был. Космонавты
переглянулись. Первый услышанный ими на Меркурии звук донельзя напоминал
что-то.
- Похоже на шуршание сухих листьев, - определил Полынов.
- Вот-вот, - не удержался Шумерин. - Летели на край света послушать
шелест осенних листьев.
- Согласитесь, однако, что мы не ожидали этого. Неужели ветер?
- Скоро узнаем.
Когда ждешь, время обретает тяжесть, от которой болят плечи. Шумерин
уже начал переминаться с ноги на ногу.
Наконец кибернетическая "стюардесса" .смилостивилась. Она подтвердила,
что человека за бортом не поджидает никакая опасность.
- Вы - первым, - почему-то переходя на "вы", сказал капитану Полынов.
Он стоял у люка и смотрел, как Шумерин медленно и неуклюже спускается
вниз.
Психолог впервые высаживался на планету, где никто еще не бывал.
Сбывались детские мечты, но тогда все представлялось, разумеется, не так.
Как именно, помнилось плохо. Кажется, все выглядело лазоревым, сердце
сжималось и ликовало от счастья. Вероятно, так. Был ли он счастлив теперь?
Полынов остерегался ответить: все слишком спокойно и буднично. Немного
тревожно, как при взгляде с большой высоты. Но разочарования ни малейшего;
может быть, так оно и выглядит - счастье большого свершения?
Почва была необычной. Прежде всего нерезкой по цвету, словно на нее