"Дмитрий Биленкин. Звездный аквариум" - читать интересную книгу автора

Он добрался до кресла перед иллюминатором и сел. Увидел черноту,
звезды в ней и скалы, которые обрывались в бездну.
Потом он видел это множество раз. Скалы были неподвижны, а звезды
вращались (на деле все, конечно, было наоборот). Звезды всходили и
заходили - всегда в одном и том же месте. Попеременно чертило дугу
крохотное солнце. Его тусклые лучи скользили по мраку черных глыб,
ныряли в провалы и вскоре исчезали, чтобы неотвратимо возникнуть
вновь, совершить прежний путь, коснуться тех же камней, словно их вел
мертвый механизм копирографа.
Все одинаково повторялось в десятый, сотый, тысячный раз.
Траектория звезд, тени на скалах скользили, как обороты беззвучных
колес. Всегда, постоянно, с несокрушимой мерностью. Меняясь, здесь
ничего не менялось. Двигаясь, оставалось неподвижным. Уходя,
возвращалось. На человека глядело воплощение механического порядка.
Самого идеального, тупого порядка, какой может взлелеять воображение.
Власть законов природы тут заявляла о себе наглядно, без прикрас,
грубо, как прутья тюремной решетки. Она не оставляла места
случайностям, а значит, надежде.
И человек это понял. Он мужественно подвел итог. Никто не
догадается искать его на астероиде. А если даже такая мысль
кому-нибудь и придет, то ведь его астероид не занесен в каталоги и,
следовательно, не существует для человечества.
Связь? То, что уцелело,от установки, годилось для сборки вечного
двигателя или иной бессмыслицы.
Выбор, таким образом, был предельно ясен. Можно сразу со всем этим
покончить. А можно еще пожить.
Он с ненавистью взглянул на звезды. Их колкий далекий свет был
беспощаден. Этот свет оледенел среди черных бездн, в нем не осталось
ни тепла, ни надежды. Звезды уже убили его друзей. И ничто не
изменилось в мире. Ничто, ничто!
Хриплый отзвук то ли рычания, то ли стона привел его в чувство. Он
в замешательстве уставился на свои стиснутые кулаки. Они дрожали.
Темные набухшие вены оплетали их, как корневища подводных растений.
Его крик. Он кричал? Да.
- Это ничего... - тяжело дыша, пробормотал он. - Так может быть,
так бывает, это не истерика...
Минуту спустя он сполз с кресла и, будто ничего не случилось,
занялся инвентаризацией своего имущества. Прошлое он отсек. Теперь он
все делал неторопливо, с нудной и безучастной дотошностью. Не потому
даже, что от подсчетов зависела его судьба, а потому, что кропотливая
деятельность придавала минутам какой-то смысл и отчасти избавляла от
бесплодных размышлений.
Ворочаясь, как краб, он долго прибирал свою пещеру, кряхтя от
боли, залезал в самые тесные углы, десятки раз все пересчитывал. Везде
был хаос, торжество беспорядка и энтропии. Осколком стекла он порезал
себе палец и долго с тупым изумлением смотрел на выступившую кровь. А
потом забыл о порезе. Порой он сам себе казался Плюшкиным и удивлялся,
что может так думать. При этом его сознание как бы раздваивалось. Одна
его часть занималась делом, вела подсчеты, испытывала боль, тогда как
другая с холодным недоумением следила за всеми действиями первой. Но,