"Корделия Биддл. Ветер перемен " - читать интересную книгу автора

перемещался по разным гостиным Филадельфии и Ньюпорта и всюду говорил: "Вы,
конечно, знакомы с моим секретарем Бекманом. "Экстельм и компания"
полагаются на его советы. У вас проблемы - вот вам человек, к которому можно
обратиться".
При этом он непринужденно, весело, почти добродушно смеялся, и
слушавшие его принимали все за чистую монету. "Но тогда они поверили бы
всему, что говорил им Турок, - подумал Бекман, - в том-то и заключался
задуманный план".
"Они, Огден, помпезны и глупы, - поделился однажды с ним Турок, - но я
добился от них того, что хотел. "Экстельм и компания" играют важную роль в
этой стране. Такую же важную, как Вандербильт, или Гульд, или любой из
появившихся за последнее время нуворишей. Голубая кровь должна дать нам
место в тверди небесной. Но всем нам известно, что торговцу не пробиться
внутрь узкого круга. И вот здесь дело за тобой".
Таким образом Турок с Бекманом на буксире и ходил кругами по гостиным:
"Вы помните моего секретаря Огдена Бекмана..." "...Если у вас есть вопросы
относительно "Экстельма и компании" или треста Экстельма, боюсь, Огден
единственный человек, который может дать вам исчерпывающий ответ..."
Одно и то же вступительное слово, один и тот же легкий смех повторялись
снова и снова, сверкали бриллиантовые запонки, блестели накрахмаленные
манишки, неслышно двигались между гостями официанты с подносами портвейна и
мадеры.
- Я понимаю, леди и джентльмены, никаких серьезных разговоров за
обеденным столом, - снова и снова улыбался Турок, - но мне, честное слово,
хотелось познакомить вас со своей правой рукой. Финансовые механизмы семьи
Экстельмов трудно охватить и понять. Даже мне. И, боюсь, они оставляют мне
слишком мало времени для более возвышенной деятельности... например, ваше
скромное предложение реставрировать штаб генерала Вашингтона в
Вэли-Фордже... Я теперь заинтересовался им... Намного больше, чем скучной
механикой функционирования какого-нибудь банка...
Речи выслушивались в подобострастном молчании, потом светская публика,
смеясь, с выпученными глазами выражала согласие. Мужчины склоняли головы в
знак того, что они всерьез восприняли сказанное, а их жены, болтая за чаем,
придумывали прошлое для таинственного мистера Бекмана. Этот человек что-то
вроде немецкого графа, возможно, даже дальний родственник великого фон
Бюлова, - как предположила одна из женщин (это объясняет его акцент), чья
семья обеднела (отсюда его положение наемного работника). Впрочем, как
заметил один острослов, это случилось только после того, как он получил
образование в Гейдельберге (загадка это или нет, но общение с чернью или
необразованными людьми было немыслимо). Придуманная история была одобрена и
принята, и курносые, розовощекие выпускники Принстона или Йеля вставали с
места, чтобы, как в добрые старые студенческие времена, сдвинуть дружеские
стаканы:
- За дворянина, переживающего трудные времена... - вторили они друг
другу, - ... да не столкнется он с сильными мира сего.
Последняя, присказка вызывала неизменный смех. В начале XX века в
Ньюпорте, Саратога-Спрингсе, Бостоне или Филадельфии "сильными мира сего"
считались две в равной степени зловредные вещи: богатый отец, отказывающийся
умирать, или, еще хуже, отказывающийся умирать тесть. Для тех, кто
существовал па истощающиеся средства, доставшиеся им по наследству, деньги