"Светлана Бестужева-Лада. Умри ты сегодня, а я завтра или Мужчины для досуга" - читать интересную книгу автора

на пороге квартиры. Впереди стояла женщина, удивительно похожая на моего
мужа, но так, как может быть похожа злая карикатура на оригинал. Те же
черты лица, очень далекие от эталона красоты, но если у Валерия все это
компенсировалось необыкновенной одухотворенностью, то здесь в каждой
черточке сквозила какая-то сухая злоба. Узкие губы плотно сжаты, маленькие
глазки буравили почти насквозь. Ростом она была пониже моего мужа, но, в
отличие от худого Валерия, была не то чтобы толста, но как-то кряжиста,
широка в кости, и от этого казалась меньше. Черные, как смоль волосы
(крашеные, что ли?) были скручены на затылке не узлом, а каким-то кукишем.
Она прочно стояла на земле обеими ногами, обутыми в огромные туфли без
каблуков. А завершало ее наряд очевидно дорогое платье, но такого
кричаще-люминисцентного цвета, что у меня заломило глаза. Таких нарядов я
ни в магазинах, ни даже на рынках никогда не видела.
Из-за плеча супруги выглядывал человечек, кажется, даже ниже ее
ростом, с острой крысиной мордочкой и бегающими глазками. Ничего себе
родственнички, подумалось мне, но я быстро справилась с собой и стала изо
всех сил изображать радость от встречи. Но все равно мне время от времени
становилось не по себе, когда на мне останавливался тяжелый и недобрый
взгляд Нины. Кулинарные изыски мои она не оценила, пробормотав что-то про
раздельное или разумное питание, пила только воду, зато Игорь, похоже, не
ел перед этим визитом недели две: врезался в закуски так, что только уши
шевелились, наплевав на явное неодобрение жены.
Хотя я и не смогла очаровать новых родственников, но у нас, тем не
менее, состоялся тихий и приличный семейный вечер, вспомнили покойных
родителей, порадовались тому, что у Валерия, моего супруга, наконец-то все
в порядке. Даже запущенная трехкомнатная квартира приведена в пристойный
вид, какого не имела, наверное, лет тридцать, если не больше. Старый,
надежный дом на Пречистенке - квартира стоит целое состояние, по
нынешним-то временам. Ремонт мы сделали простенький, на всякие
евровыкрутасы денег не было, но побеленные потолки больше не давили на
голову и психику, а взметнулись на положенные им при постройке три с
половиной метра, светлые обои радовали глаз, отциклеванные и покрытые лаком
полы позволяли радостно бегать по квартире босиком. Недовольны ремонтом
были только тараканы, которые в знак протеста квартиру покинули. Хотелось
верить - навсегда.
- Ты ее хоть приватизировал, квартиру-то? - поинтересовалась Нина. -
При твоей рассеянности мог и забыть.
- Приватизировал, приватизировал, - успокоила я ее. - Еще до того, как
меня сюда прописал. Так что все в порядке.
- А твой сын тоже здесь прописан, Наташа?
- Нет, зачем? Он прописан там, где мы жили. Да и вообще Валера помог
отправить его учиться в Америку. Глядишь, человеком станет.
- Что значит - станет? - возмутился Валерий. - У мальчика несомненные
способности к биологии, он добился там именной стипендии, а это мало кому
удается. Он уже стал самостоятельным человеком, я во всяком случае спокоен
за твоего сына.
- Твой сын, между прочим, тоже учится в Америке, - заметила Нина,
обращаясь к своему брату и напирая на местоимение "твой". - Так вы с ним и
не увиделись. Между прочим, это довольно дорогое удовольствие - учить детей
за границей. Не думала, что за философию столько платят.