"Альфред Бестер. Снежный ком ("Миры Альфреда Бестера")" - читать интересную книгу автора

чувствовал себя в относительной безопасности - но только в относительной,
друзья мои, не более. Рано или поздно кто-то спросит меня, как я сюда
попал.
Ступеньки поражали красотой - белые, ровненькие, они поднимались по
кривой, слегка на конус. Я перебирал пальцами по гладким каменным перилам
и не спеша двигался наверх, ожидая, что сейчас на меня бросится кобра или
какой-нибудь робот-охранник. Поджилки тряслись от страха.
Я ступил на квадратную лестничную площадку и тут только обратил
внимание на вибрацию. Сначала-то подумал, что это сердце выколачивает под
ребрами, бывает так, бам-бам-бам, дыхание перехватит, а под желудком
растекается холод. Потом смотрю, нет, пульсация исходит из самого здания.
Я взбежал по оставшимся ступенькам и очутился перед раздвижной дверью. Ну,
думаю, на самый худой конец из меня сделают чучело и положат под стекло -
взялся за ручку и толкнул дверь.
И здесь, братишки, находилось оно самое - ядро, о котором я говорил
вначале. Ничего подобного я в жизни не видел, а повидать мне довелось
немало. Попробую вам его описать. Шириной эта комната во все здание,
высотой - не меньше двух этажей. Я будто очутился внутри огромных часов.
Буквально все пространство заполняли какие-то кулачки и шестеренки, они
вращались и при этом сияли, будто капля воды перед падением. Все эти
тысячи колесиков вертелись в гнездах из драгоценного камня - как в часах,
только масштаб другой, - а красные, желтые, зеленые и голубые точки ярко
искрились, точь-в-точь как на картинах одного давно отдавшего богу душу
француза. По фамилии Сера.
Стены были испещрены расчетными интеграфами - я даже различил суммарные
кривые, выстроенные на фотоэлектрических пластинах. Датчики для интеграфов
находились на уровне глаз и перемещались по всей окружности комнаты,
словно цепь из белых циферблатов. Это все, что я мог более или менее
различить. Остальное было жутко сложным.
А из самого центра комнаты - бам-бам-бам, которое я поначалу принял за
стук своего сердца. Между двумя вертикальными осями, снизу и сверху, был
закреплен кристаллический восьмигранник, Он медленно, с небольшими
рывками, двигался, а вибрация исходила от вращающих его двигателей. Сверху
восьмигранник освещался прожекторами. Лучи света отражались от медленно
поворачивающихся граней и плясали по всей комнате. Вот это, братва, было
зрелище!


Не успел я сделать два шага, откуда ни возьмись какой-то старый хрен в
белом халате - увидел меня, кивнул и потопал назад. Но через секунду
обернулся - и снова ко мне, на этот раз очень медленно.
- Я не совсем... - начало было он, но тут же с сомнением осекся. Взгляд
у него был потухший, отсутствующий, словно он всю жизнь пытался вспомнить,
зачем живет на белом свете.
- Я Кармайкл, - объявил я.
- Ах, да! - Лицо его чуть просветлело, но в тот же миг на нем снова
появилось сомнение.
Тут я показал, что я - парень не промах.
- Я со Стабилиссимусом Гротингом.
- Вы его секретарь?