"Альва Бесси. Люди в бою " - читать интересную книгу автора

разобрать, что они говорят, суют им сигареты и шоколад. Мы усаживаемся на
обочине твердо утоптанной тропы, солнце почти не греет; пока мы ждем
обещанные нам солдатами грузовики, холод пробирает нас до костей. Так мы
сидим чуть не два часа - кто дремлет, кто курит, - пока на западе не
показываются два грузовика: на их подножках висят солдаты, они радостно
машут нам винтовками. Наши парни просыпаются с новыми силами, будто это не
они только что падали от усталости, мигом прыгают в открытые кузова
грузовиков; грузовики снова трогаются в путь, держа курс на запад. Мы
набиваемся в открытый кузов грузовика как сельди в бочку, при каждом толчке
валимся друг на друга, хохочем, вопим и приветствуем каждого встречного
оглушительными выкриками: "Salud!" и "Viva la Republica!"[26] Крестьяне в
запряженных осликами повозках улыбаются, вскидывают кулаки в приветствии
Народного фронта, решительно потрясают ими в воздухе. Крестьяне, работающие
на придорожных полях, завидев нас издалека, тоже поднимают кулаки и не
опускают до тех пор, пока наши машины не скрываются за поворотом дороги. Наш
водитель, подобно всем испанским водителям (до войны машины тут были в
новинку), гонит как бешеный, он без передышки гудит и, нагоняя страх на
burros[27] и бредущих по обочине случайных прохожих, освобождает себе
дорогу; ему не терпится проверить, какую скорость можно выжать из машины. На
дороге то и дело возникают пробки - грузовики, повозки, ослики образуют
затор; как-то нас притирает к грузовику с испанскими солдатами - они едут в
противоположном направлении. Солдаты перебрасывают нам несколько бутылок с
наклейками conac, из наших глоток разом вырывается вопль восторга.
- Viva los extranjeros![28] - кричат они. - Viva las Brigadas
Internacionales! [29]
Мы хором рявкаем:
- Viva![30]
Вкусом коньяк походит на приправленный ванилином пятновыводитель.
Впереди показывается город, группа солдат посреди дороги велит нам
остановиться. Те из нас, кто понимает по-испански, переводят: "Город
бомбят". Презрев это сообщение, наш грузовик срывается с места и мчит
вперед, едва ли не быстрее, чем раньше. На пригородных полях крестьяне,
толпящиеся у входа в refugios[31], с любопытством проводив глазами нашу
машину, несущуюся на бешеной скорости к городу, снова поднимают глаза к
небу. Их застывшие, невозмутимые лица полны ненависти - пока наша машина
стояла, мы различили в небе гул самолетов. У этих самолетов совсем другой
звук, непохожий на звук всех самолетов, с которыми я имел дело раньше:
рокот, вибрация их моторов в небе (такой яркой синевы, что на него больно
смотреть) таит в себе зловещую угрозу. Красота оборачивается ужасом - что
может быть чудовищнее, противоестественнее! И вот мы видим их - две
крохотные, сверкающие в безбрежной синеве серебристые искры, два итальянских
цельнометаллических моноплана, висящих на высоте восьми тысяч футов над
мирным городом. И тут же теряем их из виду - они скрываются за домами, и тем
не менее мы инстинктивно ежимся в открытых кузовах наших грузовиков, а
грузовики тем временем сворачивают и выруливают на широкую дорогу - обвивая
холм, она ведет к крепости на его вершине. Вот так, мотаясь из стороны в
сторону, не в силах оторвать глаз от самолетов, напряженно вслушиваясь в
рокот их моторов, перекрывающий рев нашего ползущего на второй скорости
грузовика, мы въезжаем на просторный двор; там люди в форме с ходу загоняют
нас в подвалы крепости - сводчатые каменные пещеры, сырые и промозглые. И