"Александр Никитович Бессараб. В прицеле - танки (Военные мемуары) " - читать интересную книгу автора

готовить ужин.
Я и начальник штаба дивизиона капитан В.Ф.Братчиков, только что
возвратившийся из дивизии, разложили карту и принялись наносить районы
расположения штаба соединения, артиллерийского и стрелковых полков,
дивизионных тылов. Вся карта этого района была залита зелеными пятнами
лесных массивов, по западному краю которых с севера на юг пролегала
асфальтированная дорога. Тут и там пестрели синие кляксы больших и малых
озер. На запад от шоссе до самой голубой ленты Одера тридцатикилометровой
полосой раскинулись поля, темнели редкие многоугольники небольших населенных
пунктов. Только в одном месте, неподалеку от реки, паутиной распластался
город Кенигсберг-на-Одере.
Орудуя карандашом, Братчиков докладывал, что в штабе артиллерии
дивизии, расположенном в Геллене, приказали устраиваться основательно, так
как стоять на подступах к Одеру будем долго. Через два дня начало боевой
учебы. Приказ об этом получим сегодня. Основное содержание его заключается в
том, что части соединения после пополнения должны форсировать Одер, а затем
наступать на запад, быть может, даже на Берлин...
- Ну что ж, - заметил я, - задача пока не очень определенная, но нас и
это устраивает: после нелегкого напряженного марша люди порядком устали и
отдохнуть им не лишне.
Покончив с делами, поужинали. Капитан Братчиков снова подошел ко мне:
- Товарищ майор, у дороги, в четырехстах метрах отсюда, стоит
совершенно пустая усадьба дорожного мастера. Разрешите разместить там штаб?
Надо готовить документы, оформлять наградные листы. Здесь, в лесу, делать
это не сподручно, да и людей у меня будет занято многовато.
Начальника штаба нередко тянуло расположиться в комфортабельных
условиях, но я лишь иногда разрешал ему размещаться вне лагеря. На этот раз
пришлось уважить его просьбу: работы у Василия Федоровича было действительно
много. После обхода батарей я и мои заместители по политической и строевой
части майор Н.Ф.Пацей и старший лейтенант А.А.Голобородько остались ночевать
в лесу, в штабной машине.
Утро следующего дня выдалось солнечным и безоблачным. Настроение было
превосходное: впервые после двухмесячных непрерывных боев удалось выспаться
вволю. В полдень посыльный вручил пакет - боевое распоряжение командующего
артиллерией дивизии. Оно слово в слово повторяло указания, полученные
накануне капитаном Братчиковым. Новым было лишь строжайшее предписание
соблюдать тщательную маскировку: противник не должен заметить сосредоточения
наших войск.
До вечера никто не беспокоил. Весь день я провел в дивизионе - следил
за оборудованием жилых помещений, автомобильного и орудийного парков. В лесу
без умолку стучали топоры, визжали пилы. Повсюду спорилась работа. К вечеру
между толстыми стволами сосен ровными рядами встали бревенчатые
полуземлянки, вдоль них протянулись аккуратно расчищенные дорожки. Орудия и
машины разместили в парках в строгом порядке, побатарейно. Вокруг лагеря под
вековыми деревьями оборудовали для часовых посты с дощатыми навесами.
Поздним вечером капитан Братчиков принес ворох бумаг, и для меня,
Н.Ф.Пацея и парторга дивизиона старшого лейтенанта Г.С.Шленскового наступили
напряженные часы. Командиры и парторги подразделений накануне горячо
обсуждали прошедшие бои и решили, кого и за что следует представить к
правительственным наградам, подготовили донесения о боевых подвигах