"Александр Никитович Бессараб. В прицеле - танки (Военные мемуары) " - читать интересную книгу автора

красноармейцев, младших командиров и офицеров. Теперь надо было во всем этом
основательно разобраться.
Работали допоздна, а разобрали не более половины бумаг. Усталые, легли
спать. Но сон долго не приходил. В растревоженной памяти всплывали картины
недавно отгремевших боев. Невольно вспомнились мартовские бои нашей 3-й
ударной армии, освобождение Варшавы, разгром большой померанской группировки
немецко-фашистских войск, угрожавших правому флангу 1-го Белорусского
фронта. Позади, в развалинах сгоревших городов и селений, осталась
растерзанная фашистами Польша. Разбитые и преследуемые, гитлеровские части
разбегались по лесам. Наши войска гнали их на север - к побережью
Балтийского моря.
Здесь уже была Германия, разбойно утвердившаяся на отнятых у поляков
землях. Повсюду по соседству с ветхими, покосившимися от времени и нищеты
жилищами польских крестьян - добротные из жженого кирпича постройки бюргеров
и сельских бауэров, особняки прусских юнкеров. Гаражи и легковые автомобили
почти в каждом дворе, даже в деревнях. В домах роскошь, богатая мебель из
красного дерева. В шкафах полным-полно одежды, белья, в сервантах и горках -
фарфоровые и хрустальные сервизы, золотые и серебряные столовые приборы
французских, бельгийских, русских, польских мастеров... Все это краденое
добро второпях бросили сбежавшие жители. На улицах и в придорожных канавах -
чемоданы, книги, среди которых множество экземпляров "Майн кампф" Гитлера,
брошюры Геббельса...
Погода не благоприятствовала наступлению. С Балтики подул теплый
северо-западный ветер. Снег растаял, дороги размокли, стали вязкими. Сырость
пронизывала насквозь, особенно по ночам. И все-таки наступление наших войск
было успешным.
Правда, пришлось пережить и горькие минуты. С особой остротой и болью
вспоминалась гибель двух орудийных расчетов при отражении танковой атаки
врага. Случилось это западнее Дейч-Кроне; на участке соседнего 12-го
стрелкового корпуса. Там шел тяжелый бой с немецкими "тиграми", не хватало
противотанковой артиллерии. Мне приказали снять дивизион с позиций и
отправиться на помощь одной из дивизий корпуса. Увести с переднего края
удалось лишь батарею старшего лейтенанта П.К.Глущенко. Остальные из-под носа
у противника должен был снять с наступлением темноты старший лейтенант
Голобородько.
Совершив сорокакилометровый бросок, мы прибыли на западную окраину
небольшого населенного пункта и по указанию командующего артиллерией
поддерживаемой дивизии заняли позиции в поле, на двух курганах. Слева и
позади нас, на огородах, расположился противотанковый дивизион этого
соединения. Вокруг стояла чуткая тишина. Только где-то у самого горизонта
надрывно завывали моторами "юнкерсы" - они бомбили передний край.
Вместе с замполитом Пацеем я поднялся на башню кирхи, где располагался
КП командующего артиллерией дивизии. Офицеры группы поддержки пехоты
передавали команды на огневые позиции; командир дивизиона "катюш", молодой
белокурый капитан, вымаливал у своего "семьдесят седьмого" еще несколько
залпов; какой-то майор зло отчитывал своего начальника штаба за
медлительность. Лицо его показалось мне знакомым. Я не удержался и заметил:
- Друг, не круто ли? Говорил бы поспокойнее. И твой начштаба поймет, и
нам заодно больше пользы будет.
Майор умолк, недовольно посмотрел на меня и вдруг с волнением