"Томас Бернхард. Дождевик" - читать интересную книгу автора

мимо ушей не пропустит, слышит даже то, чего я не успел сказать), так за то
время, что он тут просидел, он уже привык к юридическим терминам, потому и
сказал: мое правовое положение складывается так... В то время как я, и вы
это знаете--и я действительно это знаю, потому что Хумер уже несколько раз
об этом упоминал,--в то время как я, продолжал Хумер, вот уже тридцать лет
жил спокойно и мирно внизу, то есть на первом этаже, около магазина на
Заггенгассе, с самого рождения, добавил он взволнованно, я жил в этой
квартире, в нижнем этаже, и еще раз подчеркнул: с самого рождения, и при
этом впервые стал жестикулировать, он уже не сидел, вцепившись намертво
руками в полу дождевика, он стал жестикулировать, заговорил громче и даже
вытянул свои длинные ноги, медленно так вытянул ноги, они у него
действительно довольно длинные, пишет Эндерер, и все его длинное худое тело
как-то расслабилось, когда он заговорил о своей квартире в нижнем этаже, на
Заггенгассе; почти целый час он сидел судорожно зажатый, а ведь он и вправду
просидел у меня больше часу, а в сущности, то, что он тут вообще очутился,
вышло только потому, что я, не подумав, забыл про то, что у меня в то утро
вообще приема не было, просто предложил ему зайти, впустил его в контору,
наверно оттого, что он стоял и ждал меня внизу, у входа, явно ждал именно
меня по важному делу, я и подумал: видно, человек пришел по важному делу, и
я, даже не спрашивая себя, стоит ли, есть ли смысл впускать этого человека,
вдруг ни с того, ни с сего взял и позвал его наверх, в контору, пишет
Эндерер, я сразу так и сказал Хумеру: в понедельник приема нет!--но он и
внимания не обратил, и вот теперь он тут сидит, уже не горбится, вдруг весь
выпрямился, спина совсем прямая, и рассказывает про свою квартиру в нижнем
этаже, чудесная квартира, господин доктор, говорит он. И если человек вырос
в такой большой удобной квартире, в нижнем этаже,--и тут он перешел к
главному делу, пишет Эндерер, сказал, невозможно за день-два переселиться из
своей квартиры. С самого раннего детства он привык к этой квартире, пишет
Эндерер, там все ему родное, нельзя человека, который привык жить в нижнем
этаже, вдруг, через десятки лет, да еще под самым нелепым предлогом,
выкинуть из его нижней квартиры, поверьте мне, сказал Хумер, пишет Эндерер,
ничего страшнее не выдумать. А меня выкинули из моей квартиры. Ночью. Ему,
Хумеру, было сказано, что он должен немедленно переехать этажом выше, пишет
Эндерер, и Хумер говорит, что во всем этом виновата его невестка из Матрая,
потому что мой сын, господин доктор, никогда меня не выкинул бы, он человек
слабовольный, он на такое неспособен. Но, пишет Эндерер, сыновья женятся,
сказал Хумер, и уже пощады не знают, как ихние жены, а жениться на такой,
как моя невестка,--значит разрушить все наше дело, загубить его вконец. И
мой сын под предлогом расширить дело (склад увеличить вдвое!) заставил меня
переселиться из первого этажа на второй. Но никакого склада он не расширял,
постепенно я понял, что он и не собирается ничего расширять, вот я ему и
указал, что выехал я из своей нижней квартиры только потому, что он
собирался расширить склад, и тут он стал объяснять, что он хотел открыть при
нашем магазине отдел готовых гробов и уже подал в окружное управление
просьбу разрешить ему это предприятие, но там всегда тянут канитель, и я в
конце концов узнал, что он и не подавал никакого прошения насчет продажи
гробов. Все врет!--сказал Хумер, пишет Эндерер. Сначала говорил: хочу
расширить склад, потом--открыть отдел продажи гробов, а теперь сказал:
расширить швейную мастерскую для шести новых мастериц! Только он и тут
соврал, до сих пор я ни одной новой мастерицы в глаза не видал, наоборот--у