"Жорж Бернанос. Новая история Мушетты " - читать интересную книгу автора

зевнула. Он решил, что она не расслышала.
- Стражника Матье, - утвердительным тоном произнесла она после долгого
молчания.
- Точно. А почему ты сразу о нем подумала?
- Потому что видела его нынче утром, он мимо нашего дома проходил. Отец
еще заметил, что он закинул за спину скатанный дождевик. "Видать, Матье всю
ночь по лесу бродить будет, - сказал отец. - Надо бы Арсену в оба
глядеть..."
- Неверно он сказал. Матье уже не первую неделю здесь рыщет. Но едва он
где появится, так сразу все: "Ну, на этот раз Арсену каюк. Матье его
прищучит". Так вот вам, не он меня, а я его прищучил.
Последние слова он произносит даже с каким-то сожалением. Признание,
видимо, облегчило его душу, лицо утратило свою каменную непреклонность, а
глаза устремлены куда-то вдаль, будто стараются вызвать в памяти полузабытую
картину.
- Надо думать, что это из-за чертова циклона у меня нервы так
разыгрались. Я циклон заранее чувствую. Первым делом воздух вязким
становится, так и липнет к коже. А тяжелый какой! Я как раз откапывал капкан
рядом с загоном Камиля, знаешь какой капкан отличный, с пружиной; я за него
тридцать монет отвалил. При таком ливне ни за что нельзя поручиться. Могло
вполне мой капкан к самому Сен-Ваасту унести, тем более я его цепью не
закрепил. "Что ты здесь поделываешь, Арсен? - вот что он мне сказал. - Уж не
хочешь ли за Селедочную лужу отправиться? Так и в колонию угодить недолго".
А сказал он так потому, что я обернулся и сунул руку в карман брюк. Тут я
карман взял и вывернул. А там только кисет да трубка. "Послушайте-ка, - это
я ему говорю, - я же не дурак в конце концов. Если я вам зло причиню, то
мне-то какая от этого польза будет! Если я вас укокошу, так это уж не
Гвианой пахнет, а гильотиной. Раз вам эта игрушечка по вкусу, можете ее себе
взять". Я уж давно заметил, что он все время на мой капкан косится.
"Ладно", - отвечает он, так что и упрашивать его долго не пришлось. Я уже
отошел от него, а он меня окликает. "Только не воображай, дружок Арсен, что
ты такой малостью со мной рассчитаешься. Слишком давно ты нам спать мешаешь.
Очень уж ты занесся, потому как работаешь на крупнейших воротил, разъевшихся
на браконьерстве, на этих ловкачей, на чистых гангстеров и из Арраса и из
Булони. Но у них таких пройдох, как ты, навалом: один попался, на его место
десяток найдется. Рано или поздно, все равно вляпаешься, если только не
смоешься отсюда". - "На это не надейтесь, мосье Матье", - вот что я ему
сказал.
Странный у него был какой-то вид. Тут только я смекнул, что он пьян, и
он тоже пьян. Только потому я заметил, что щеки у него еще больше ввалились,
а зрачки так и прыгают, и хотел бы он мне в лицо прямо посмотреть, да не
может. Да что рассказывать - теперь он уже не прислужник ихний был, а просто
человек, который погубить меня желает. С минуту мы так и простояли лицом к
лицу и, поверь, даже ни разу не моргнули. В такие минуты я обычно-то
предпочитаю уйти от греха подальше, а вот тут стоял, будто меня по ногам
связали, - в ушах гудит, чувствую, как во мне злоба закипает.
Когда у меня вот так между лопатками зудеть начнет, сам знаю, что
смываться пора, а не то сердце у меня разорвется, и свалюсь я без чувств.
Заметь, со мной такое не раз бывало. Добрые люди зовут это черной болезнью,
эпилепсией то есть. Короче, я уже шагов с десяток сделал и вдруг