"Михаил Берг. Письмо президенту " - читать интересную книгу автора

только над принципами морали, но и над доводами политической
целесообразности.
Но все это прощалось Вам, хотя долгая, кропотливая и сладострастная
мстительность, а-ля граф Монте-Кристо, отнюдь не в культурных традициях
русской мести: помнить обиду - да, жаждать уничтожения - весьма часто,
ударить, не соизмеряя силу ответа с ранее нанесенным оскорблением - сколько
угодно; но, как говорится, до первой крови - добивать, наслаждаясь
бесконечными мучениями поверженного противника - этого нет ни в
древнерусских летописях, ни в историографии русских войн и поединков, ни в
православных традициях. Скорее, напротив, краткая сладостность победы тут же
оборачивается стыдом, ибо большинство культурных регламентаций отводит для
гордости лишь краткий миг и тут же требует уравновесить ее благородством,
например,- протянуть руку поверженному. Причем, эта культурная регламентация
имеет прочные традиции и уходит своими корнями в правила поведения многих
животных: внутривидовая агрессия не позволяет сильному хищнику типа волка
добивать просящего пощаду, зато нежные голуби, как известно, заклевывают
своих сизокрылых собратьев до смерти. Конечно, в русской политической
истории легко отыскать множественные прототипы Вашего поведения: жестокую
мстительность проявляли и Сталин, и Петр I, и Иван Грозный; но примеры этой
мстительности, становясь, конечно, фактами исторической жизни, оставались
культурно нелегитимными, политически маргинальными, типологически чуждыми и
неслучайно интерпретировались как проявление анормальности, восточного
заимствованья, психического нездоровья.
Только я ни в коем случае не хочу, чтобы Вы подумали, будто я собираюсь
противопоставить Вас, избранника народа, самому народу, по-сказочному
доброму, умному и справедливому; только, увы, совершившему непоправимую
ошибку и избравшему в свои представители самую паршивую овцу из стада.
Ничего подобного, упрощать не стоит. Та статистическая сумма, которая
предстает в виде рейтинга популярности политика или предпочтений
большинства, не имеет никакого отношения к уму, доброте или справедливости.
Это численное выражение весьма прагматических, хотя не обязательно
осознанных представлений об интересах. Да и математически оно не всегда
корректно, потому что зависит от способа обработки данных, как, правда, и от
тех, кто обобщает результат. Но в любом случае Вы были избраны главой
государства не только потому, что Борис Ельцин назначил Вас преемником,
способным сохранить его интересы в неприкосновенности. Как, впрочем, и не
потому, что на Вас сделали ставку вполне определенные политические и
экономические силы, посчитавшие, что Ваша скромность, корректность и легко
прогнозируемая благодарность - твердый залог их будущего преуспевания.
Все перечисленное осталось бы стропилами пустоты, кабы Вы
физиономически, психофизиологически и лексически не совпали с образом
ожидаемого счастья, прежде всего для тех, кому в этот момент было труднее
других. Я не только о том, что Вы с первого дня довольно отчетливо стали
воплощением двуликого Януса - собирающегося с силами грозного народного
мстителя и, одновременно, того, кого на неумном и корявом политическом
жаргоне называют ставленником олигархического капитала. Это было бы слишком
просто. Вы не только явились последней надеждой социально обделенных и уже
отчаявшихся добиться справедливости наивных реваншистов. Вы стали выражением
более глубокого чувства интеллектуальной и ментальной близости социально
бессильного, но политически репрезентативного слоя российского общества.