"Михаил Берг. Письмо президенту " - читать интересную книгу автора

можете обмануть и, возможно, обманули. Но обмануть Систему вам не удастся.
Понимаете, еще никто не обманул Систему, которая если не знает всего о вас
сегодня, то будет все знать завтра, и если впоследствии окажется, что вы
обманули, я вам не завидую.
Что тебе сказать - конечно, не мороз по коже, а какой-то холодок в душе
я все же ощутил. И не от его угрозы, а от его уверенности во всесильность
КГБ, который он из особого почтения назвал Системой. С отчетливым священным
ужасом перед тем, что больше любого человека и сильнее всех вместе взятых.
Похожую интонацию я помню у начальника военной кафедры моего института
полковника Оганесянца, когда в ответ на какой-то глупый проступок студента с
легким армянским акцентом сказал: "Вот вы, смеетесь, вам смешно, я вам скажу
так, да, я немолодой человек, полковник, но я пока в армии хоть одним
пальчиком, да, я ей принадлежу, и она может со мной сделать, что хочет. Все,
что хочет - все сделает, я это знаю, и вы это знайте, потому что вы сейчас
здесь, в этой аудитории, и тоже принадлежите армии, которая может сделать с
вами все, что захочет. Не забывайте!" Мы тогда посмеялись, но холодок был
тот же и от того же самого: полковник Оганесянц не сомневался во
всесильности Армии, и мы ему поверили. Не знаю, было ли и тебе свойственно
это почти религиозное отношение к вашей Системе, глубочайшее почтение к
всевидящему и вездесущему Комитету государственной безопасности, но я потом
встречался с этой мистической верой в силу КГБ и у продолжающих службу, и у
вышедших в отставку.

5

А то, что твой господин Лунин не соврал, говоря о пухлом деле,
заведенном на меня в КГБ, я убедился несколько лет спустя, когда все,
кажется, изменилось, ничего не осталось на прежнем месте, сдвинулось,
потекло, и даже господа Коршунов и Лунин в суровых обстоятельствах
наступающей перестройки покинули КГБ в поисках лучшей жизни. Это был ранний
период радостного ожидания реформ, все было можно, даже получить доступ в
архивы КГБ, что и сделал очередной наш сиделец Боря Митяшин, опубликовавший
потом свое дело в питерском журнале Звезда. С Митяшиным лично я знаком не
был, но на обыске у него изъяли несколько моих произведений, которые в
августе 1984 были направлены на экспертизу в Управление по охране
государственных тайн в печати из следственного отдела твоего родного
ленинградского УКГБ. Сегодня читать этот список курьезно, но 20 лет назад -
еще нет, так как именно за распространение этих книг Боре Митяшину и дали
срок. Итак, среди 36 представленных в цензуру произведений были стихи
Бродского, Цветаевой, Мандельштама, неопубликованные главы воспоминаний
Эренбурга, письма Короленко, Библия, изданная в Брюсселе, а также
машинописные копии моих романов, каждый под отдельным номером - Вечный жид,
Между строк, или читая мемории, а может просто Василий Васильевич, эссе
Веревочная лестница, и послесловие моего школьного товарища Саши Степанова к
вышедшему в 1983 году в приложении к журналу Обводный канал сборнику.
Следующий документ представлял собой ответы цензуры, где опять же под
соответствующими номерами следовали отзывы на мои произведения. Я их тогда
скопировал и поэтому могу представить тебе, так как они, конечно, имеют
отношение и к моей теме, и к способам работы твоей конторы.
Читай, Володя, и думай о том, почему именно так твои коллеги