"Михаил Берг. Письмо президенту " - читать интересную книгу автора

распространению на территории СССР следующие печатные произведения, изъятые
у обвиняемого и свидетелей в процессе предварительного следствия по
уголовному делу № 44:
1. "Конец прекрасной эпохи" И. Бродского.
2. "Часть речи" И. Бродского.
"..."
26. Машинописный документ "Послесловие".
27. Сочинение "Веревочная лестница".
28. Сочинение "Между строк...".
"..."
34. "Полное собрание сочинений" А. Введенского, т. 1.

После сожжения упомянутых в п. п. 1 - 34 печатных произведений и
составлен настоящий акт.
Старший следователь по ОВД Следственного отдела УКГБ ЛО майор В.
Гордеев.
Старший следователь Следственного отдела УКГБ ЛО майор А. Кармацкий.
Старший следователь Следственного отделения УКГБ по Новгородской
области старший лейтенант Жеглов. 29 октября 1984 года".

Сегодня это кажется неумной выдумкой, особенно, если учесть, что на
днях по телевидению прошел сериал Место встречи изменить нельзя с
Жегловым-Высоцким в главной роли; это кажется пародией, но это было правдой.
Зачем им, чтобы сжечь десяток рукописей и книг, понадобился этот старший
лейтенант Жеглов, почему-то без имени, да еще не местный, а зачем-то
приехавший из Новгородской области - спички что ли привез, так как свои
отсырели?
Смешно, но я, читая журнал Звезда, очень хорошо представлял себя
ситуацию начала 1986 года, когда вежливый и начитанный следователь поведал
мне о существовании уголовного дела на меня, в котором, без сомнения, все
эти документы уже были. Более того, по большому счету ничего дополнительного
и не требовалось, ведь я как автор, сначала изготовил произведения, которые
были запрещены к ввозу и распространению в СССР, а потом их распространял.
Таким образом, преступником, ничем не отличающимся от Бори Митяшина,
становился не только я, но и все те, кто меня читал.
Володя, если ты когда-нибудь захочешь подумать о прошлом, скажем,
решишь на пенсии восполнить пропущенное по вполне простительным
обстоятельствам и прочтешь мои романы, то не сомневаюсь, даже ты изумишься:
за что цензура их запретила, за что готова была сажать их автора в тюрьму,
и, как это ни смешно, обязательно бы посадила, не начнись перестройка? Да,
именно на следующий день после столь памятной для меня беседы с господином
Луниным, открылся съезд КПСС, перестройка стала бурно набирать обороты,
которые сначала привели моих следователей в состояние задумчивости,
становившейся все более и более мрачной для них, и радостной для меня.
Однако я был на очереди, мне это сказали без обиняков, хотя именно с этого
момента твое родное ведомство, кажется, не арестовало по политическим
причинам ни одного нонконформиста.
Ну, а я после той беседы в Домжуре какое-то время ходил озабоченным,
стараясь соблюдать строгие меры предосторожности, перевез свои рукописи на
дачу и бросил там (будто Комитету западло съездить за 50 километров за город