"Михаил Берг. Письмо президенту " - читать интересную книгу автора

и привезти все обратно, если понадобится), а потом, естественно, о всякой
осторожности стал забывать, тем более, что жизнь, действительно, менялась.
Но сказать, что твои ребята оставили меня в покое, было бы преувеличением.
Ровно через год после описанного выше я решил создать свой журнал. Ты в
это время жил в своей ГДР, работал на странной должности директора Дома
советско-немецкой дружбы в Дрездене, готовил своих двух агентов для заброски
в ФРГ и без сомнения не раз задавал себе вопрос, а чем это все там, на
родине, закончится? Правда, не забывал и об отдыхе, который любил проводить
с удочкой, для чего даже вступил в Общество рыболовов-любителей. Мне,
кстати, понятно это увлечение, я сам очень люблю рыбачить, увы, только
получается это реже, чем хотелось бы. Разве что на летних каникулах, пока
сын был маленьким. Тем временем наступило лето 1987, которое мы проводили на
даче в Усть-Нарве; и именно там ночью мне приснился журнал, как раньше точно
таким же образом снились романы. Скажем, роман Вечный жид приснился мне
переплетением разных цветных голосов - я услышал эти голоса каждый со своей
интонаций, и, не зная, что произойдет дальше, воспроизвел их бумаге. Точно
так же мне приснился журнал. То есть одновременно возникло звучание разных
голосов, каждый со своей темой и своим стилем, и я сел и написал журнал. То
есть что значит написал? То и значит, что я взял и написал материалы для
всех разделов толстого литературного журнала, каждый под своей фамилией, со
своими пристрастиями и отличительными подробностями. Но, скажешь ты, что же
это за журнал, если это один человек во многих лицах? Я, однако, и не
собирался оставлять журнал в таком виде, я просто хотел создать некоторый
фундамент, некоторый журнальный портфель, чтобы привлекать к сотрудничеству
в этом журнале не баснями о том, что будет, а демонстрируя то, что есть.
Пусть полученные материалы будут конкурировать с материалами, уже
имеющимися. Почему так сложно? Потому что создать журнал в 1987 году многим,
и вполне справедливо, представлялось настолько опасным и невозможным делом,
что я сам себе казался великовозрастным оптимистом. Однако после моего
возвращения в Ленинград дело закрутилось, очень скоро у этой идеи появился
самый горячий сторонник, наш общий с Витей Кривулиным друг - Миша Шейнкер,
критик, умница, филолог, даже слишком тщательно, на мой взгляд, относящийся
к слову; и дело стало набирать обороты.
Для того, чтобы зарегистрировать журнал в СССР, надо было представить
его органом какой-нибудь организации, никак не иначе. Мы решили создать
общественную организацию под названием Ассоциация "Новая литература" и
назначили учредительный съезд на осень 1988 года, чтобы как следует все
подготовить. Короче, назначен день, все гости в Москве и Ленинграде
оповещены, с некоторыми из своих ленинградских знакомых я договариваюсь
ехать вместе; но, уже не помню по какой причине, перед вокзалом решил
заскочить к родителям на Охту. До отхода поезда часов пять, у меня все с
собой. Тут раздается звонок телефона, я подхожу, и моя жена срывающимся
голосом говорит, что только что к ней пытались войти кагэбэшники во главе с
начальником отдела милиции нашего района, она их не пустила, разговаривала
через цепочку, но они сказали, что ты все равно в Москву не поедешь, этого
они не допустят, мол, если хотите Михал Юрьечу добра, то передайте ему,
чтобы ехал домой и сидел тихо. У жены голос дрожит, но я знаю, что она
сделала все, что можно. Я знаю, что и у тебя хорошая жена, кстати, наши жены
одного типа, голубоглазые блондиночки, не субтильные, но и не бабищи в теле.
У тебя она бывшая стюардесса, я со своей учился с девятого класса в самой