"Владимир Березин. История про Голема (святочный рассказ)" - читать интересную книгу автора

не смог их спасти. А теперь скажи: чего ты хочешь? Скажи мне, чего ты
хочешь?
Родионов дышал глиняной влагой и думал, что хочет жить. Он хотел пить,
но знал, что это не главное. Нет, ещё он, конечно, хотел смерти всем чёрным
людям в коротких сапогах, что приближаются сейчас к дому. Он хотел смерти
врагу, но больше всего он хотел жить.
Капитан Родионов воевал всю свою осознанную жизнь, и был равнодушен к
жизни мирной. Много лет он выжигал из себя человеческие слабости, но до
конца их выжечь невозможно. Хирургического напряжения войны хватало на
многое, но не на всё. Жить для того, что бы защищать - вот это годилось, это
вщёлкивалось в его сознание, как прямой магазин <стен-гана> в его корпус.

Рубиновая звезда легла в глиняную руку, а человеческая рука сжала
медную табличку.
Двое обнялись, и Родионов почувствовал, как холодеют его плечи, и как
нагревается тело Холема. Тепло плавно текло из одного тела в другое, пока
глиняный человек читал заклинания.
И вот они, завершая ритуал, зажали в зубах каждый свой талисман.
Чёрные люди, стуча сапогами по ломаному камню, в это время миновали
старое кладбище, где могилы росли, как белая плоская трава. Они обогнули
горящую общину могильщиков и вошли во двор последнего уцелевшего дома на
Торговой улице.

Последнее, что видел Родионов, застывая, был Холем, идущий по двору
навстречу к людям в чёрных мундирах. Когда кончились патроны, Холем
отшвырнул ненужный автомат и убил ещё нескольких руками, пока взрыв не
разметал его в стороны.
Но Родионов уже не дышал и спал беспокойным глиняным сном.
В этих снах мешались ледоход на огромной реке и маленькая лаборатория,
уставленная ретортами. Иегуди Бен-Равади поднимал его за плечи и вынимал из
формы, словно песочный детский хлебец. Сон был упруг, как рыба, скользил
между пальцев, и вот уже глиняный человек видел, как его создатель пьёт
спитой чай вместе со старухой в пёстрой шали. Нищие в этом сне проходят,
стуча пустыми кружками, по улице, один конец которой упирается в русскую
тайгу, а другой - в Судетские горы. Глиняный человек спит, надёжно укрытый
подвальной пылью и гнилым тряпьём, спасённый своим двойником и ставший с ним
одним целым. Он спит, окружённый бутылями с селитрой и углём, не ставшими
порохом, а вокруг лежат старинные книги, в которых все буквы от безделья
перемешались и убежали на другие страницы.

Он проснулся через двадцать лет от смутного беспокойства. Он снова
слышал лязг танковых гусениц и крики толпы.
Глиняный человек начал подниматься и упёрся головой в полок. Он увидел,
что оконце давно замуровано, но подвал ничуть не изменился. Ему пришлось
сломать две стены, чтобы выбраться на свет. Миновав двор со странной
скульптурой из шаров и палок, он выбрался на улицу. Глиняный человек не
узнавал города, он не узнавал людей, сразу кинувшихся от него врассыпную. Но
он узнал их гимнастёрки, погоны и звёзды на пилотках.
Он узнал звёзды на боевых машинах, что разворачивались рядом, и ещё не
понимая ничего, протянул к ним руки.