"Георгий Березко. Ночь полководца (про войну)" - читать интересную книгу автора

пустоте гигантскими пучками. Смутное Недовольство собой овладело Николаем,
и он готов был уже упрекать себя за излишнюю болтливость. Незнакомый
красноармеец с фиолетовым лицом присел поблизости, и Николай предложил ему
разделить остатки завтрака. Неожиданно на площадь густо повалили
красноармейцы. Раздалась команда строиться, и Николай торопливо, кое-как
уложил свой мешок... Вскоре рота, в которой шагал Уланов, вышла на шоссе,
лежавшее сейчас же за поселком...
Был конец апреля, и грунтовая дорога растворилась в весенней воде.
Серый, черствый снег еще лежал в кюветах, каменел под намокшим
кустарником, но лишь местами сохранился на обширной непаханной равнине.
Дорога как будто растекалась по ней. Тестообразные колеи вились
несколькими параллельными парами, утопали в тусклых лужах, сворачивали на
полужидкую целину. Время от времени на шоссе попадались неподвижные,
накрененные машины. По кузов осевшие в грязь, они темнели, как корабли на
якорях в туманном море.
Бойцы, потерявшие строй, плелись по обочинам в затылок друг другу.
Грузные ботинки скользили по наледи или утопали в глинистом киселе. Ветер
встречал солдат в лоб, нападал сбоку, и люди клонились, отворачивая лица.
Николай некоторое время искал глазами девушку, с которой познакомился
на станции, но не слишком огорчился, не увидев ее. В глубине души он
предпочитал, чтобы новая встреча состоялась позднее, когда не только
намерения, но и поступки будут говорить за него. Самолюбие Николая было
неопределенно уязвлено, и, как всегда в таких случаях, его утешало
воображение. Вскоре он вообще перестал обращать внимание на то, что его
окружало, мысленно созерцая свое недалекое будущее... И хотя картины,
рисовавшиеся ему, ничем не отличались от тех, что волновали многих юношей,
- поле боя, ранение после подвига, сестра, перевязывающая героя, награда
перед строем, - они не становились от этого менее привлекательными. В
самой их всеобщности заключалась особая притягательная сила. Они были,
наконец, очень интимным переживанием, о котором никому не следовало
догадываться...
Возбуждение, охватившее Николая, было приятным, как всякое ощущение
удачи, даже иллюзорной. Самый мир опасностей, открывшийся ныне ему,
сообщал небывалую достоверность его вымыслам. Обращенные в будущее, они
переживались почти как воспоминание о случившемся. Однако и у большинства
людей событие, происшедшее в воображении, существует потом как бы в
скрытом виде... Окружающие просто не подозревали пока того, что было
известно о себе Николаю. Ибо уже сейчас со всей полнотой он ощущал себя
сильным, стойким, самоотверженным... Он не чувствовал усталости, хотя идти
по размытой тропе было нелегко, и он часто перебрасывал винтовку с одного
плеча на другое. Губы его были плотно сомкнуты, брови хмурились над
ореховыми глазами...
Воронка от крупной авиабомбы преградила Красноармейцам путь. Налитый до
половины кратер вздымался сочащимися глыбами выброшенной земли. Николай
обошел его. Рябышев и еще несколько человек поднялись на край
необыкновенного колодца: томительное любопытство влекло их... Но на
красновато-серой поверхности воды люди увидели только свои опрокинутые
темные отражения.
Легкий гром прозвучал впереди в тумане. За ним последовал второй удар,
третий... Казалось, где-то за горизонтом глухо кашляет сама земля. Рябышев