"Кирилл Берендеев. И возвращается ветер..." - читать интересную книгу автора

больше зайцы, лисы, барсуки.... Вообще гадючьи места тут, - задумчиво
произнес он. - Из деревни никто не ходит, а дачники и подавно. Видать, в
этом бурьяне они зимуют, в апреле месяце их тьма тьмущая оттуда выползает.
- Захочешь, не полезешь, - пробормотал я.
- Вот именно, - Семен произнес эти слова с каким-то непонятным
выражением, и я снова подумал, сколь мало знаю человека, с которым до
недавней поры прожил вместе долгие годы, и с которым судьба разлучила всего
на шесть лет: - Весной они с первого тепла дурные... кусаться здоровы,
заразы: как-никак, в апреле у них свадьбы.
Меня так и передернуло.
- Часто кусали? - голос мне изменил. Семен усмехнулся.
- Да уж бывало.... А, притерпелся уже. Тут жить, так поневоле
иммунитет ко всякой нечисти приобретешь, - и, посмотрев внимательно на
меня, поспешил прибавить: - Только сейчас их уже не встретишь. Август:
утренники, холодно, одним словом.
Все равно, несмотря на уверения Семена, на ночь я зачем-то запер дверь
мансарды, чего прежде не делал никогда. А в сон мой то и дело врывались
самые разные ползучие твари, всегда неожиданно и абсолютно бесшумно,
возникая из ниоткуда и в никуда возвращаясь.
Утром я проснулся весь издерганный и, выглянув в окно, снова увидел
черную стену на фоне солнечных стволов сосен. Я отчего-то долго стоял у
окна, глядя, как постепенно светлеет бурый кирпич, и черный монолит стены
медленно распадается на светлую цементную прослойку и темные провалы
трещин. Семен позвал меня завтракать, занятый созерцанием, я едва услышал
его. И неохотно поковырял половину глазуньи, - мыслями я был все там же, у
окна, разглядывая метаморфозы стены. А потом с моего языка сорвались
довольно неожиданные слова:
- Я хочу сегодня сходить к этой стене.
Семен прервал трапезу. Искоса посмотрел в мою сторону. А затем
неожиданно и как-то неприятно расхохотался.
- Решил себя и меня проверить после вчерашних россказней? На лично
опыте убедиться?
- Да нет, я... - но он оборвал меня и произнес с какой-то неожиданной
готовностью, какой я от него никак не ожидал:
- Возьмешь на всякий случай сапоги и штормовку. Зубы у гадюк слабые,
если какая, с изумления от твоей храбрости, ума решится и на тебя бросится,
их резину не прокусит.... - он хмыкнул и медленно произнес: - Ты прав,
конечно, в этом. К сорока годам мужчина должен хоть в где-то проверить себя
на прочность. Особенно такой как ты: городской человек, к тому же холостой,
да еще впервые за долгий срок выбравшийся за черту мегаполиса. Приятно
преодолеть и бурьян, и гадючьи патрули, шныряющие под ногами. И выйти к
искомой цели, так манящей всякого путешественника в этих краях - к
полуразрушенной стене.
И неожиданно резко перестал смеяться, опять непривычно замолчав на
полуслове, а потом как-то сухо спросил:
- Так ты хочешь попасть за стену? И, объясни, пожалуйста, зачем тебе
это понадобилось?
Я пожал плечами, удивленный столь резкой сменой тона. И ответил
вопросом на вопрос:
- А разве самому тебе не интересно просто сходить и узнать, что там,