"Кирилл Берендеев. Дом в Коптевском переулке" - читать интересную книгу автора

Кирилл Берендеев

Дом в Коптевском переулке


И ничего больше не помню о ней, Катерине Петровне.
Зыбкой, воздушной тенью колыхнулась в воздухе моей жизни и сникла.
Нежная рука с темной родинкой около пульса... кисейные оборочки,
ленты... голубая книжечка "Кернер", вы, поэтической меланхолией объявшая
далекие мгновения моих дней, может быть, потом, много лет спустя, в бурном
и сумбурном потоке зазвенела и ваша тихая струя?

Тэффи.

Моего друга зовут Андрей Кокарев. Мы с ним знакомы с самого детства,
сколько себя помню, столько и его рядом с собой. Он на два с небольшим года
меня старше, но это не никогда не мешало нашему общению. Не смог
воспрепятствовать нашей дружбе ни подростковый максимализм с его тайными
обществами и закрытыми группами, ни вольный ветер, шумевший в наших головах
после окончания школы, когда мы разошлись в выборе вузов для продолжения
учебы, ни моя женитьба на одной из общих знакомых по песочнице, ни короткий
брак с ней, ни бестолковый развод.
Мне тогда было двадцать пять, когда мы разошлись с Верой, ей столько
же. За три года отношений, то связывающих, то непримиримо разделяющих нас,
мы успели пережить едва ли не все, что только бывает между супругами: от
мучительного чувства недостаточности любой нашей близости, через долгий
медовый месяц гармонии к полному взаимному пренебрежению, порой доходящим
до отвращения такой степени, что находиться в комнате с человеком, (к
которому еще совсем недавно буквально бросал, связывающий прочнее стальных
канатов, любовный магнетизм), просто невозможно отныне, самая мысль о
необходимости дышать тем же воздухом буквально приводила в отчаяние, рождая
злость на того, в ком еще вчера до дрожи в пальцах, до покалывания в
сердце, отчаянно нуждался. Ныне же, через девять лет с развала нашего
брака, чувства притупились. Я так больше и не женился, а Вера второй раз
испробовала на себе узы брака и вновь неудачно. После этого мы стали
перезваниваться друг с другом, нерегулярно, но достаточно стабильно, и так
же редко встречаться, обычно на нейтральной территории, в гостях, или уж в
самом редком случае у нее дома. До большей близости, которое хоть в чем-то
могло бы компенсировать прошлые наши отношения, дело так и не дошло.
Обходились случайными встречами на стороне, о чем с патологической
искренностью не рассказывали, - докладывали друг другу. И этим медленно
ворошили прошлое, точно надеясь найти в давно потухших углях малейшую живую
искру.
Начинала всегда она, завершал всегда я, так у нас повелось с давних
времен, и странный ритуал этот, не менее странно сближал нас. Пожалуй, я
мог бы с некоторой уверенностью в голосе назвать Веру, своей подругой. И
еще, она иной раз очень выручала меня в самых неожиданных ситуациях, а еще
чаще рвалась помочь, хотя большею частью в ее помощи я не нуждался
совершенно. Более всего Вера старалась, особенно после моего нового
сближения с Андреем, чтобы я меньше оставался наедине с самим собой; при