"Кирилл Берендеев. Ангел, собирающий автографы" - читать интересную книгу автора

пускай, не уведомив автора и не выплатив ему причитающееся, печатают, чем
не печатают вообще. Все же с того достопамятного тома, что был награжден
"Бронзовой улиткой" пять лет назад, у меня так ничего и не вышло,
три-четыре полузабытые журнальные публикации не в счет. Хоть так вспомнят,
несмотря на жуткую обложку, ни коим боком не относящуюся к содержанию
романа, и отвратительное качество бумаги.
Протянутая мне книжка и ручка дали повод узнать имя любопытствующей
девушки, Оксана, очень симпатичное, и, по моему разумению, которое я, не
сдержавшись, высказал тотчас же, очень ей идущее. Девчушка образованно
улыбнулась, с интересом поглядывая на зависшую над шмуцтитулом ручку.
Минуту я обдумывал посвящение, затем попытался его записать - тщетно.
"Паркер" расписываться не желал, с собой у меня ничего пишущего не
было. Девчушка тут же сказала, что купит ручку в переходе, спросила, где я
выхожу. Чтобы мне не делать из-за ее настойчивости крюк. Оказалось, что нам
обоим ехать до Сходни, узнав это, Оксана принялась хвалить мое творчество.
Оказалось, меня она знает довольно давно, "уж лет пять точно", чему я,
естественно, не поверил. Натолкнулась на меня случайно, разбирая старые
журналы, в одном из них прочитала мой рассказ, в семидесятых меня весьма
охотно печатали, затем натолкнулась на еще один. Нашла сборник "Фантастика"
за тысячу девятьсот затертый год с моей персоной, потом вспомнила о
подаренной в свое время на пятнадцатилетие книжице; приятно, что именно
меня подарили ей родители посчитавшие, что чтение моих опусов необходимо в
той или иной мере для их дочери.
Она сказала что "Город среди песков", это прям про нее, что она
прочитала его от кроки до корки за один присест и чем дальше читала, тем
больше нравилось. И по прочтении романа захотела напрямую, если
представится возможность, познакомиться с автором. А про роман "Камень,
катящийся по склону холма", Оксана сказала мне, что никакой фантастикой - и
на этом слове было сделано ударение - она его не считает, хоть в нем и
происходят перемещения во времени в начало нашего века, в предгрозовую пору
русской революции (понять и по возможности, предотвратить эту "первую
волну" и пытается главный герой), а про любовь этого самого героя к некой
эсерке-бомбистке, собиравшейся взорвать великого князя, любовь мучительную
для обеих и невыносимо печальную, ведь даже ее, эту девушку от не смог
спасти от неумолимых жерновов истории; прочитав книгу, Оксана плакала.
Пожалуй, это была лучшая рецензия из всех, что я слышал о себе при
прошлой власти и при нынешней. Я смотрел на нее точно таким же взглядом,
каким Оксана созерцала меня, высказывая накопившиеся в ней суждения;
странная, должно быть, картина - позабытый писатель и единственный его
читатель с удивлением и некоторой долей восхищения глядят друг другу в очи.
Собственно, вся идиллия закончилась быстро, динамик прохрипел свое
"осторожно, двери закрываются, следующая станция "Планерная", Оксана
спохватилась, подскочив с дерматинового диванчика, я среагировал, наверное,
не самым лучшим, но самым эффективным в данном случае образом - попросту
выпихнул ее из вагона вместе с собой; мы проскочили в захлопывающиеся двери
и оказались на платформе. Поезд ушел уже без нас.
Только спустя добрых полминуты я заметил, что по-прежнему прижимаю к
себе Оксану, да и сама девушка не торопится высвобождаться из моих объятий.
Я снова ощутил запах девичьих духов, исходивших от ее черных как смоль
волос, заметил две маленькие оспинки на лбу, когда Оксана хмурилась, они