"Кирилл Берендеев. Царь Эшгал " - читать интересную книгу автора

темницу и прикажите палачу готовиться. В полдень толкователь должен быть
казнен.
Усмехнулся в ответ толкователь и покорно вышел, подталкиваемый
расторопной стражей. А наутро подле дворца, обнесенного царем Эшгалом
высокой стеной, разрезавшей надвое ту самую площадь, на которой восемь лет
назад его впервые славили как царя, на старый помост вынесли тяжелую плаху.
В полдень при большом стечении народа, на помост взошли: в ритуальном белом
плаще - казнимый толкователь и в черном - его палач, а еще жрец и глашатай.
Последний быстро прочел приговор, возвещающий смерть, и сорвал капюшон,
обнажив седую голову обвиненного в богохульстве. А затем удалился с помоста,
а жрец приказал казнимому стать на колени.
Тем временем, сам царь, облачившись простолюдином и сокрыв лицо
соломенной шляпой, стоял среди толпы, глядя вместе со всеми, как старик
толкователь становится на колени, и слушает последнее утешение жреца бога
смерти Ушкаса. И слышал царь со всех сторон тихое гудение голосов,
пробивавшееся сквозь молитву: "Стар толкователь, либо рассудок окончательно
потерял он, либо многое о себе возомнил. Ведь и старому Идилю старик сны
толковал, и благочестивому Эшгалу, как тут не посчитать себя равным им
обеим, а то и повыше их. Верно, дерзок стал толкователь и много лжи нашептал
нашему государю".
Посуровел Эшгал, услышав эти речи вокруг себя, снял соломенную шляпу и
снова надел ее. Увидел знак этот жрец, прервал молитву, а глашатай внове
вышел на помост и произнес:
- Наш досточтимый правитель, великий царь Эшгал дарит тебе,
недостойному, последнюю милость: коли отречешься ты от богомерзких
убеждений, оставит он тебе и жизнь твою, и хлеб твой, и дом твой.
Вновь усмехнулся толкователь и, выискав в толпе государя, громогласно
произнес: "отрекаюсь, о великий царь", - и в тот же миг был поднят от плахи
и лишен заупокойного плаща.
И народ, собравшийся на площади, возопил громогласно:
- Сколь мудр наш правитель, - слышал Эшгал со всех сторон. - Сколь
велик и милостив к падшим. Толкователь глубокий старик, кто в его возрасте
не может ошибиться. Стоит ли брать грех, сокращая его жизнь на год или два?
А урок ему будет преизрядный, на все оставшиеся годы. Вдвойне осторожен он
будет в каждом слове своего толкования, коли позволено и дальше будет ему
толковать.
Обомлел Эшгал, покрывшись холодным потом. Снял он шляпу, дабы отереть
его - и по истечении краткого мига был узнан толпою. И пошел гулять новый
шепоток в расступившимся перед царем народе: "Не толкователю то испытание
было дано, а нам, всем подданным великого царя. Всех нас испытывал он и
мудростью своей и милостью. Прошли ли мы испытание, о великий царь, ответь
нам, прошли ли мы, недостойные зреть твой лик среди нас, это испытание?".
И вся площадь до единого человека, повалилась ниц, точно срезанные
колосья пшеницы, перед царем. Один толкователь остался стоять - и спокойно
прошел он к своему господину. С нескрываемым изумлением, к коему
примешивался благоговейный ужас, смотрел на него царь.
- Ты все знал, толкователь, - хрипло изрек Эшгал. Старик молча наклонил
голову. - Ответь мне, почему? Ведь не только из-за сна....
- Сон лишь несколько новых строк в той книге, что я читаю на протяжении
восьми лет твоего царствия. Они важны, эти строки, но и без них я мог бы