"Кирилл Берендеев. История Абу Азифа " - читать интересную книгу автора

частенько бродившие в пограничных водах.
Но Абу Азиф был один, потому патрульные выловили его из воды, сорвали и
уничтожили его одежду, стараясь прикасаться к обнаженному телу только в
резиновых перчатках и поместив в лазарет, повернули назад, в Гибралтар. В
этот раз патруль решил проявить гуманность; впрочем, у них был приказ
проявлять гуманность к тем, кто не слишком подозрителен в отношении
болезней, терроризма и прочего.
Так Абу Азиф попал в Испанию. На родине, в своей деревушке он считался
человеком достигшим определенного возраста, давно уже не юношей, ибо
женились, вернее, заводили детей там, в тринадцать-четырнадцать лет, а
умирали в тридцать пять. Он же так и не обзавелся женщиной, ибо был болен
неизлечимыми тамошними знахарями болезнями, к тому же имел сглаз от колдуна
соседней деревни, а потому и жил бобылем. Да и жить ему оставалось, по
большому счету, совсем немного - два месяца, полгода как максимум.
В Испании же, неожиданно проявившей к нему гуманизм, в пику Франции и
Великобритании, так же занимавшимися патрулированием у берегов Африки, но
практически никого не вылавливающими из воды, он был излечен от своих
неизлечимых прежде болезней и сглаза за две недели пребывания в клинике. А
после отпущен в мир. После, - когда проверяющие убедились в отсутствии
связей между Абу Азифом и подозрительными лицами на его новой родине, в его
готовности отработать свое спасение и в дальнейшем, буде такая необходимость
появится, сотрудничать с властями.
Он был чеканщиком, но эта профессия оказалась невостребованной на новой
родине: многие чеканщики здесь едва сводили концы с концами. Посему его
обучили искусству работы на красильной фабрике, поскольку же он не умел ни
читать, ни писать, это заняло некоторое дополнительное время. Когда же Абу
Азиф стал разбираться в кнопках станка с ЧПУ, которого поначалу едва не
почитал своим учителем, ибо не видывал ничего подобного ранее, то,
преисполненный гордостью, стал на-гора выдавать куда больше погонных метров
крашеного полотна, нежели ему было предписано. Мастер, следящий за Абу
Азифом, заметил это отклонение, и ткнул его в предписание не превышать
нормы. И тогда пыл молодого человека угас, страсть потухла, и он стал
работать так же, как и станок с ЧПУ, механически нажимая на кнопки в нужный
момент времени и выдавая норму прокрашенных погонных метров именно тогда,
когда это было необходимо.
И лишь изредка он пел песни своего детства. Так было в первые дни после
устройства на работу красильщика, когда Абу Азиф считал станок своим
товарищем, ибо других товарищей найти никак не мог, отношение к выходцам с
"гниющего континента", как называли Африку, было вполне понятным - и отнюдь
не помогало выбравшимся с черного континента в обретении новых знакомств. И
так было позднее, когда юноша ощутил себя простым придатком станка, умеющим,
в отличие от несостоявшегося учителя, вовремя менять режимы работы.
Однообразие своих действий он раскрашивал цветами песен - Абу Азиф научился
их петь на новой родине, ибо до этого неизлечимые прежде болезни
препятствовали подобным упражнениям.
От этого некоторое время Абу Азиф был счастлив. И однажды, после
работы, зашел к гадалке, чья лачуга располагалась как раз подле красильной
фабрики. Поговаривали, что она прежде так же была беженкой с "гниющего
континента" и так же работала на этой фабрике, пока новые болезни, взамен
старых, не источили ее легкие и не заставили уйти. Но все относились к ней с