"Николай Бердяев. Откровение о человеке в творчестве Достоевского" - читать интересную книгу автора

всякой темноты. Тот экстаз, который испытывается при чтении Достоевского,
уже сам по себе есть выход. Выхода этого нужно искать не в доктринах и
идеологических построениях Достоевского-проповедника и публициста, не в
"Дневнике писателя", а в его романах-трагедиях, в том художественном
гнозисе, который в них раскрывается. Ошибочно было бы платформировать на не
вполне удавшемся образе Алеши, как светлом выходе из тьмы Ивана и Дмитрия и
раньше накопившейся тьмы Раскольникова, Ставрогина, Версилова. Это было бы
доктринерское отношение к творчеству Достоевского. Выход есть без проповедей
и нравоучений, в великом озарении экстатического знания, в самом погружении
в огненную человеческую стихию. Достоевский беден в теологии, но богат лишь
в антропологии. Бога раскрывает он лишь в своих антропологических
исследованиях. Глубоко поставлен у Достоевского лишь вопрос о человеке.
Вопрос об обществе и государстве у него ставится не очень оригинально. Его
проповедь теократии почти банальна. Не в ней нужно искать его силы. Выше
всего и первее всего для Достоевского - душа человеческая, она стоит больше
всех царств и всех миров, всей мировой истории, всего прославленного
прогресса. В процессе Мити Карамазова Достоевский раскрыл несоизмеримость
холодной, объективной, нечеловеческой государственности с душой
человеческой, неспособность государственности проникнуть в правду души. Но
природу государства он понимал плохо. Достоевского считают криминалистом по
темам и интересам. Он больше всех сделал для раскрытия психологии
преступления. Но это лишь метод, которым он ведет свое исследование над
иррациональностью человеческой природы и несоизмеримостью ее ни с каким
строем жизни, ни с какой рациональной государственностью, ни с какими
задачами истории и прогресса. Достоевский огненная религиозная натура и
самый христианский из писателей. Но христианин он прежде всего и больше
всего в своих художественных откровениях о человеке, а не в проповедях и не
в доктринах.

IV

Достоевский сделал великое антропологическое открытие, и в этом нужно
прежде всего видеть его художественное, философское и религиозное значение.
Что же это за открытие? Все художники изображали человека, и много было
среди них психологов. Каким тонким психологом был, например, Стендаль.
Шекспир раскрыл многообразный и богатый человеческий мир. В творчестве
Шекспира открылась шипучая игра человеческих сил, выпущенных на свободу в
эпоху Возрождения. Но открытия Достоевского не могут быть сопоставлены ни с
кем и ни с чем. И постановка темы о человеке и способы разрешения ее у него
совершенно исключительны и единственны. Он интересовался вечной сущностью
человеческой природы, ее скрытой глубиной, до которой никто еще не
добирался. И не статика этой глубины интересовала его, а ее динамика, ее как
бы в самой вечности совершающееся движение. Это движение совершенно
внутреннее, не подчиненное внешней эволюции в истории. Достоевский
раскрывает не феноменальную, а онтологическую динамику. В самой последней
глубине человека, в бытийственной бездне - не покой, а движение. Всем видима
игра человеческих страстей в явлениях человеческой психики, на периферии
бытия. Но Достоевский открыл трагическое противоречие и трагическое движение
в самом последнем пласте бытия человека, где оно погружено уже в
неизъяснимое божественное бытие, не исчезая в нем. Слишком известны слова