"Олесь Бенюх. Любовь и бессмертие Зорге " - читать интересную книгу автора

армия, включая её многомиллионную часть на континенте, в Манчжурии -
Квантунскую армию. Огромный боевой флот. Высокоразвитая индустрия. И
безудержно агрессивная военщина. И жадный до войны дзайбацу.
Зорге: Да, аппетиты у островной империи, прямо скажем, не волчьи, а
львиные. Китай, Индокитай, Бирма, Индия, Филиппины, Тихоокеанские острова,
Индонезия. Даже есть горячие головы, которым снится захват Австралии, Новой
Зеландии.
Берзин: Это если они пойдут на Юг! А если на Север?
Зорге: Наш Дальний Восток, Сибирь, вся - до Урала. Все это обозначено
в "меморандуме Танаки".
Берзин: Наш военный атташе в Берлине докладывает, что Гитлер уже имел
несколько бесед с послом Японии о заключении двухстороннего пакта,
направленного против Советского Союза. Эти данные подтверждаются
агентурными сведениями.
Зорге: И я сообщал трижды о приездах эмиссаров Третьего Рейха, которые
вели переговоры с японским кабинетом о том же.
Берзин: Я докладывал о них в Политбюро. Острота проблемы усугубляется
тем, что Англия, Франция и США активно подталкивают Гитлера и Хирохито в
объятия друг друга. Я разделяю твою точку зрения - японцы прочно и надолго
завязнут в Китае. И тем не менее мы не вправе игнорировать их
патологическую нацеленность на наши земли. Отсюда одна из важнейших задач
твоей группы - отвести возможность войны между Японией и СССР.
Зорге: Но все же главная опасность всеобщему миру и нашей стране -
германский фашизм!
Берзин: Несомненно. И потому главная задача, подчеркиваю - главная! -
все усилия направить против этого смертельного врага. Для кого-нибудь
фашизм - понятие далекое, почти отвлеченное. Ты же видел сам его злобный
оскал, дрался против него с оружием в руках.
Зорге: Достаточно столкнуться с пьяными наци, орущими свои песни на
улицах Берлина; видеть всполохи бесовского кострища на площади Берлинской
оперы. Сотни тысяч книг величайших умов человечества горели в огне! А
десятки тысяч людей, брошенных в концлагеря за "инакомыслие"? Все это дает
действенный и долгосрочный заряд на битву с фашизмом.
Берзин: Итак... Вопрос вопросов - конспирация в условиях японского
"режима ока", тотального надзора каждого за каждым, особенно за
иностранцами.
Зорге: В условиях, когда по следу идут "кэйсацу", обычная полиция,
"кэмпэйтай", военная полиция, токко, специальная высшая полиция, -
конспирация должна быть железной. Надеюсь, такая она и есть.
Берзин: В группе пять человек.
Зорге: Всех - знаю только я. Вместе никогда не собирались. Хотя в одно
время трое работали и в Шанхае.
Берзин: Вукелич?
Зорге: Бранко - стойкий боец. Подпольщик. Прошел школу югославской
компартии. Да что я говорю? Ведь вы, Ян Карлович, знаете его лучше, чем я.
Берзин: А меня интересует именно твое мнение, Рихард. Я ведь в деле
его не видел.
Зорге: Испытанный, верный товарищ. Несокрушим физически и морально,
как гранитная скала. Представляет парижский журнал "Вю" и белградскую
"Политику". Основную информацию черпает из агентства "Домей Цусин", а также