"Олесь Бенюх. Гибель 'Эстонии' " - читать интересную книгу автора

пятерней упавшие на глаза густые волосы.
- Вот ваша и ваших людей доля за августовскую партию. Здесь семьдесят
тысяч долларов, - он передал Бёрну дешевенькую бумажную папку - в таких
папках студенты носят конспекты. Бёрн спокойно взял папку, улыбнулся скупо,
снисходительно, словно профессор, принимающий для проверки курсовую работу
своего питомца. Сказал, глядя на посетителей у медвежьего вольера:
- Когда следующая партия?
- Через две недели.
- Надо бы проверить всю цепочку. Один из моих агентов информирует, что
где-то на континенте произошла утечка.
- На континенте! - легонько присвистнул Ёне. - Континент велик.
- Более точной наводки у меня нет, - ровным голосов сообщил Бёрн. Ёне
кивнул, прощаясь, и молча вернулся к загону с медведями. Теперь под
присмотром матери на земле резвились два медвежонка. Они боролись,
кувыркались, негромко пофыркивая, иногда становились на задние лапы и
смешно мотали головой, выпрашивая у посетителей лакомство. "Что мне
известно? - думал Стромберг. - Известно, что из Москвы в Сингапур прибыл
русский оперативник. Но это ещё вовсе не значит, что утечка произошла в
России. Во всяком случае, в сообщении Кан Юая не высказывается даже
предположения об этом. Проверку следует устроить по всему маршруту. Моя
задача - мой участок, мои люди". Он мстительно улыбнулся, вспомнив как в
прошлом году отдал приказ о ликвидации засланного в его организацию
полицейского провокатора. Это была очаровательная блондинка и она знала, на
что идет. По прозвищу "Датчанка", она и впрямь была из Копенгагена и
однажды ночью разделила хмельное ложе с Ёне. На следующий день он велел
своему верному контрразведчику Корвету проверить её на "приманку". Это
означало выдать ей якобы весьма важную информацию, которая на самом деле
была мастерски закамуфлированной "дезой", и проверить реакцию спецслужб.
- Причина? - осведомился Корвет.
- Уж больно она старалась околдовать сексом, - задумчиво ответил Ёне.
- Слишком большое старание всегда подозрительно.
Спустя три дня Корвет доложил Стромбергу:
- Шеф, с "Датчанкой" приманка сработала безошибочно. Вы как в воду
смотрели.
Сказано это было без лести, буднично, деловито - в организации знали
одну непреложную истину: Ёне, как опытнейший сапер, не имеет права на
ошибку.
- Высунулась военная контрразведка. Кстати, они с нами уже облажались
вторично, - продолжал Корвет. - Дальше дразнить их опасно.
- В припадке ярости злобный пес разум теряет, - сухо отметил Ёне. И
добавил, улыбаясь широко и ласково:
- "Датчанку" спеленать и отправить баиньки. Сегодня же.
Это означало замуровать ноги в бетонную тумбу, ночью вывезти в одну из
глубоких бухт и там сбросить в море. Малоэстетичная, но неизбежная рутина в
извечном противоборстве закона и его принципиальных оппонентов.
В детстве Ёне был тихим, застенчивым мальчиком. Лопоухий, лупоглазый,
болезненный, он с готовностью услуживал более сильным и более нахрапистым
сверстникам: носил ранцы, бегал за кока-колой, таскал записочки девочкам.
Когда подрос, был вечным подающим шайбы, вылетавшие за пределы площадки,
достающим сигареты и пиво, караулящим дерущихся или целующихся. Перелом