"Пьер Бенуа. Соленое озеро " - читать интересную книгу авторана руках имеются козыри, о которых не знал его противник.
Аннабель, не отвечая, поникла головой. Отец д'Экзиль побледнел. - Вы не слышали? - сурово спросил он ее. Она взглянула на него умоляющими глазами, глазами загнанного животного. Но упорно молчала. - А! - сказал он, - хорошо, этого достаточно, я понял. Он повторил: - Я понял. Аббат встал. - Через несколько часов, сударыня, ваше молчаливое желание будет исполнено. Вы будете избавлены от моего присутствия. И вышел. С Гуинеттом, когда он остался наедине с молодой женщиной, сделалось дурно. Он покачнулся и едва не упал. Она бросилась к нему, схватила в свои объятья и помогла ему сесть. - Какая ужасная сцена, - вся дрожа, говорила она. - Ах, вы не сердитесь на меня, скажите, вы не сердитесь на меня. - Ангел дорогой, ангел Божий, на вас сердиться! И он возвел глаза к небу. Когда больной, лежа в постели, Игнатий велел позвать к себе Франциска-Ксаверия и сказал ему, что он назначил его для проповедования Евангелия в лазоревых городах, восточных жемчужинах Мелинде, Тютикорине и Мелиапоре, иезуит вернулся в свою комнату с душой, исполненной радостью. Он стал приготовляться в дорогу... Мелиапор, Тютикорин, Мелинда, Гоа отливающих всеми красками улиц этих таинственных городов человеком в сюртуке и в очках в толпе прекрасных обнаженных баядерок. Но святой Франциск будет там так же на месте, как всюду, так же, как на месте отец д'Экзиль у теплой постели Аннабель Ли. Совершенно как святой Франциск в своей римской комнате, стал приводить отец Филипп в порядок багаж у себя в комнате. Прежде всего он занялся серым чемоданом, в котором находился разборный алтарь; затем своими личными вещами, жалким бельем, много раз заштопанным; со стены снял он образ Святого Кристофа, патрона путешествующих. Он вложил его между страницами старого экземпляра Духовных Бесед. Долго колебался он в раздумье над дюжиной тонких носовых платков, подарком Аннабель Ли. Он начал с того, что исключил их из своего имущества и выложил на стол. "Нет, - сказал он, - это неуместное самолюбие". Он взял шесть платков и поместил их между своими рубашками. Затем сел за письмо к отцу Риву, в котором извещал его о своем отъезде. Уже с минуту за дверью слышался легкий шум, звуки подавленных рыданий. Отец д'Экзиль подошел к двери и открыл ее. Там были негры. Роза, стоя на коленях, уткнувшись в огромный красный платок, плакала, Кориолан стоял неподвижно, нагнув голову. Из глаз его капали слезы и образовали маленькие пятнышки на хорошо навощенном полу. - Войдите, - сказал отец д'Экзиль. Он запер дверь. - В чем дело? |
|
|