"Пьер Бенуа. Соленое озеро " - читать интересную книгу автора

на руках имеются козыри, о которых не знал его противник.
Аннабель, не отвечая, поникла головой.
Отец д'Экзиль побледнел.
- Вы не слышали? - сурово спросил он ее.
Она взглянула на него умоляющими глазами, глазами загнанного животного.
Но упорно молчала.
- А! - сказал он, - хорошо, этого достаточно, я понял.
Он повторил:
- Я понял.
Аббат встал.
- Через несколько часов, сударыня, ваше молчаливое желание будет
исполнено. Вы будете избавлены от моего присутствия.
И вышел.
С Гуинеттом, когда он остался наедине с молодой женщиной, сделалось
дурно. Он покачнулся и едва не упал.
Она бросилась к нему, схватила в свои объятья и помогла ему сесть.
- Какая ужасная сцена, - вся дрожа, говорила она. - Ах, вы не сердитесь
на меня, скажите, вы не сердитесь на меня.
- Ангел дорогой, ангел Божий, на вас сердиться!
И он возвел глаза к небу.
Когда больной, лежа в постели, Игнатий велел позвать к себе
Франциска-Ксаверия и сказал ему, что он назначил его для проповедования
Евангелия в лазоревых городах, восточных жемчужинах Мелинде, Тютикорине и
Мелиапоре, иезуит вернулся в свою комнату с душой, исполненной радостью. Он
стал приготовляться в дорогу... Мелиапор, Тютикорин, Мелинда, Гоа
Альбукерка! Какой-нибудь Клод, какой-нибудь Гуинетт показался бы среди
отливающих всеми красками улиц этих таинственных городов человеком в сюртуке
и в очках в толпе прекрасных обнаженных баядерок. Но святой Франциск будет
там так же на месте, как всюду, так же, как на месте отец д'Экзиль у теплой
постели Аннабель Ли.
Совершенно как святой Франциск в своей римской комнате, стал приводить
отец Филипп в порядок багаж у себя в комнате. Прежде всего он занялся серым
чемоданом, в котором находился разборный алтарь; затем своими личными
вещами, жалким бельем, много раз заштопанным; со стены снял он образ Святого
Кристофа, патрона путешествующих. Он вложил его между страницами старого
экземпляра Духовных Бесед. Долго колебался он в раздумье над дюжиной тонких
носовых платков, подарком Аннабель Ли. Он начал с того, что исключил их из
своего имущества и выложил на стол.
"Нет, - сказал он, - это неуместное самолюбие".
Он взял шесть платков и поместил их между своими рубашками.
Затем сел за письмо к отцу Риву, в котором извещал его о своем отъезде.
Уже с минуту за дверью слышался легкий шум, звуки подавленных рыданий.
Отец д'Экзиль подошел к двери и открыл ее.
Там были негры.
Роза, стоя на коленях, уткнувшись в огромный красный платок, плакала,
Кориолан стоял неподвижно, нагнув голову. Из глаз его капали слезы и
образовали маленькие пятнышки на хорошо навощенном полу.
- Войдите, - сказал отец д'Экзиль.
Он запер дверь.
- В чем дело?