"Пьер Бенуа. Атлантида " - читать интересную книгу автора

меня охватывает желание сесть на краю дороги, по которой я пошел, я
вспоминаю берруагийских острожников и думаю тогда лишь о том, чтобы
продолжать свой путь.
Но зато какая для меня награда, когда я прихожу в места, где бедные
звери не помышляют о бегстве, потому что они никогда не видели человека; в
места, где вокруг меня расстилается, глубоко и далеко, пустыня, где ни одна
складка на дюнах, ни одно облачко на небе, где ничего не изменилось бы, если
бы старый мир вдруг развалился до основания".
- Это правда, - тихо проговорил я. - Однажды, в глубине пустыни, в
Тиди-Кельте, и я испытал такое же чувство.
До того момента я не прерывал его восторженной речи. И я понял слишком
поздно свою ошибку, произнеся эту несчастную фразу.
Он снова рассмеялся своим нехорошим нервным смехом.
- Ах, вот как! В Тиди-Кельте! Дорогой мой, заклинаю тебя, в твоих же
интересах, если ты не хочешь казаться смешным, избегать подобных
воспоминаний. Знаешь, ты похож на Фромантена или на этого наивного
Мопассана, который говорил о пустыне на том основании, что он прокатился в
Джельфу, в двух днях пути от улицы Баб-Азун и от Губернаторской площади*
[Улица и площадь в Алжире, главном городе страны. Проспект Оперы находится в
Париже. (Прим. перев.)] и в четырех днях езды от Проспекта Оперы; и еще
потому, что, увидев возле Бу-Саады издыхавшего несчастного верблюда, он
вообразил, что находился в сердце Сахары, на древней караванной дороге...
Называть Тиди-Кельт пустыней!
- Мне кажется, однако, что Ин-Сала... - заметил я, несколько смущенный.
- Ин-Сала! Тиди-Кельт! Но, мой бедный друг, в последний раз, когда я
там был, я видел там столько же старых газет и пустых коробок из-под сардин,
сколько их валяется в воскресные дни в Венсенском лесу.
Его пристрастие и явное желание меня задеть вывели меня из себя.
- Да, конечно, - ответил я с раздражением, - но ведь я не ездил до...
Я запнулся. Но было уже слишком поздно. Он впился в меня глазами.
- До? - спокойно спросил он.
Я не отвечал.
- До? - повторил он.
Так как я продолжал безмолвствовать, то он докончил:
- До уэда Тархита, не правда ли?
Как известно, на высоком берегу уэда Тархита, в ста двадцати километрах
от Тимиссао, на 23°5' северной широты, был погребен, согласно официальному
донесению, капитан Моранж.
- Андрэ! - воскликнул я очень неудачно. - Клянусь тебе...
- В чем?
- Что я и не думал...
- Говорить об уэде Тархите? Почему же? Какая причина, чтобы не говорить
со мной об уэде Тархите?
Видя мое молчание и умоляющий взгляд, он пожал плечами.
- Идиот! - сказал он просто.
И ушел, а я даже не подумал о том, чтобы оскорбиться.
Но мое смирение не обезоружило Сент-Ави. Я убедился в этом на следующий
день, при чем он выместил на мне свое дурное настроение довольно
неделикатным образом.
Не успел я подняться с постели, как он вошел в мою комнату.