"Евгений Бенилов. На море и на суше" - читать интересную книгу автора

Я осторожно спрыгиваю на пол и свечу по сторонам фонариком: коридор
уходит в бесконечность. От стены до стены примерно четыре метра, от пола до
потолка примерно три. По стенам тянутся ржавые трубы. Воздух едкий - у меня
начинают слезиться глаза... здесь явно не помешали бы защитные очки.
Чапай стрекочет и гарцует от нетерпения.
"Ладно, пошли", - ударяясь о стены, мои слова вереницей уносятся в
бесконечность. Муравей бросается вперед, я - за ним.
На раскисшем бетоне пола - лужи, на влажном бетоне стен - разводы
плесени. Иногда в стенах коридора открываются боковые проходы, но Чапай
бежит прямо. Равномерные движения его ног действуют на меня отупляюще.
Острая боль из-за утраты Нюты чуть ослабела: вовлеченность в действие -
вопреки логике - внушает ложные надежды.
Мои ботинки шлепают по лужам; лапы Чапая цокают, как подкованные.
Вдруг муравей останавливается и поднимает голову, не то прислушиваясь,
не то принюхиваясь. Я тоже встаю - вокруг висит тишина... не знаю, как
Чапай, но я слышу лишь собственное хриплое дыхание. Впрочем (жду еще
несколько секунд), сзади доносится тихий гул. Я также ощущаю вибрацию: пол
под ногами дрожит, будто сюда мчится стадо буйволов - если б буйволы еще
водились на Земле, конечно...
Если мы останемся на месте, нас неминуемо затопчут.
Чапай возбужденно мечется взад-вперед; я пытаюсь вспомнить, когда мы
миновали последний боковой проход... кажется, давно. Пробегаю вперед, но
ответвлений нет и там - деваться некуда!
Неожиданно Чапай прыгает на стену и лезет вверх - долезает до потолка и
повисает там вверх ногами. Он глядит на меня и тревожно стрекочет.
А куда прикажете деваться мне?
Топот бесчисленных ног становится громче - я уже различаю звуки
отдельных шагов. Подо мной трясется пол.
По стене коридора тянется труба; я пытаюсь взобраться на нее, но
проржавевший металл ломается, и я падаю. Пробую залезть в другом месте, но
труба ломается опять.
На мгновение меня охватывает паника: по спине катится пот, сердце
колотится в горле. Слушая нарастающий гул, я свечу фонариком в черную
глубину коридора - луч выхватывает глазастую, усатую морду... еще одну...
еще одну... Ноги тараканов сгибаются и разгибаются, как рычаги машин;
трехметровые усы непрерывно шевелятся.
Сейчас они опрокинут меня - и тогда конец!
Я цепляю фонарь за пуговицу, бросаюсь к висящему на потолке Чапаю -
подпрыгиваю и хватаюсь за него, поджав ноги. Истошно стрекоча, муравей
вцепляется в изъеденный коррозией бетон... не дай бог насекомый разозлится и
цапнет меня за руку!
И вот первый таракан проносится под нами... пара секунд, и они уже
несутся непрерывным потоком. Десятки тонких дрожащих усов скользят по мне,
ощупывая на ходу, под их прикосновениями тело мое медленно раскачивается.
"Чапай, дружище, потерпи!" - умоляю я муравья.
Наконец последний таракан исчезает в глубине туннеля. Я разжимаю
затекшие пальцы, спрыгиваю на пол. Рядом шмякается Чапай и, упершись
передними лапами мне в колено, сердито стрекочет - ругается на меня.
"Спасибо, насекомый! - я чешу у него под подбородком. - Спас своего
хозяина!" Потом смотрю на истоптанный тараканами бетон пола и озабоченно