"Кирилл Бенедиктов. Красный город" - читать интересную книгу автора

закончилось - даже если я и увидел тогда что-то еще, любая попытка
восстановить это увиденное будет не воспоминанием, а измышлением. Спустя
несколько минут я выполз из-под шкафа, сжимая в руке мячик, и помчался на
поиски взрослых, чтобы поделиться с ними поразительной новостью.
Бабушка пекла пироги на кухне и сообщение о том, что за шкафом,
оказывается, есть целая дыра, в которую мог бы пролезть даже медведь (эта
фраза потом цитировалась в рассказах моих домашних, хотя никто, разумеется,
не уточнил у меня, какой именно медведь имелся в виду - настоящий, которого
я однажды видел в зоопарке, или плюшевый, размером с небольшого котенка),
восприняла без всякого энтузиазма. Когда вечером с работы вернулся дедушка,
я повторил ему свою новость, и он отнесся к информации о дыре более
серьезно - взял швабру и несколько раз ткнул ею под шкаф. Слышно было, как
палка глухо стукнулась об стену. На этом экспертиза закончилась, и
единственным ее итогом стала лекция о том, как опасно маленьким детям
залезать под кровати, серванты и другие предметы мебели.
Разумеется, уже на следующий день я снова наведался под шкаф и ничего
там не обнаружил. Щель словно затянулась за ночь: от нее не осталось ни
следа. В зазор между стеной и шкафом просвечивала скучная зеленая обивка
пуфика.
Я никак не мог смириться с этой потерей и каждый день предпринимал
попытки отыскать таинственную Дверь. Для детской психики такая настойчивость
совсем не удивительна; удивительно то, что в моем случае она увенчалась
успехом, не прошло и года.
Это случилось до обидного просто. Я сидел на полу, рассматривая книжку
с картинками (кажется, это было роскошное румынское издание "Пиноккио" с
иллюстрациями Марайи). В какой-то момент я поднял голову и увидел знакомое
красноватое свечение, пробивающееся из-за шкафа. Несколько секунд я сидел не
шевелясь, боясь, что свет сейчас угаснет. Потом я швырнул книгу на пол и
бросился к шкафу.
На этот раз я отчетливо видел Дверь. Нет, как бы получше объяснить - я
видел проем двери, залитый красноватым сиянием, а самой двери не было.
Допускаю, что для нормального взрослого человека эти слова звучат дико, но
ребенок, по счастью, воспринимает мир значительно проще. Проем
несуществующей двери казался достаточно широким, чтобы я мог в него
протиснуться; естественно, я так и поступил. Возможно, на столь решительный
поступок натолкнули меня долгие месяцы поисков и ожиданий - ведь, увидев
щель в первый раз, я не сделал попытки туда пролезть. Как бы то ни было, я
проскользнул в раскрывшийся проем и оказался в Красном городе.
Теперь я расскажу вам, что видит человек, впервые попавший туда таким
путем. Дверь, ведущая в Красный город, может открываться из разных мест, но
пейзаж, открывающийся с той стороны, всегда одинаков. Под ногами хрустят
круглые пористые окатыши железисто-бурого цвета. Они очень легкие и не тонут
в воде, пока не пропитаются ею насквозь. От двери до стен Красного города
тянется плоская, усыпанная бурыми окатышами равнина. Кое-где на равнине
возвышаются большие, белые с позолотой, конусы. Средняя их высота - около
трех метров, но в отдалении виднеются конусы размером с пятиэтажный дом. К
ним можно приблизиться, но для этого нужно долго идти по бурым окатышам, а
это довольно утомительно. Единственная дорога, ведущая через равнину,
протянулась от двери до самых ворот Красного города. Она залита черным,
похожим на янтарь материалом, просвечивающим в глубину. Конусы, стоящие по