"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

- Да. Пусть это покажется тебе бредом, но - да! Мне хотелось жить с ним
рядом, проводить с ним дни... и ночи. Тебе не дано знать, что это такое -
познать в семнадцать лет страсть молодого, пылкого мужчины. Я обязана ему...
незабываемыми часами, тайну которых я надеялась унести с собой в могилу.
- Как же все закончилось?
- Банальнейшим образом. Стенли не стоило больших трудов меня разыскать.
Как-то утром, когда Виргилио ушел в море, он вырос передо мной в компании
полицейского, запасшись кругленькой суммой денег. Сестра Виргилио, и так не
слишком осчастливленная моим появлением под ее крышей, с радостью приняла у
него взятку. Возможно, она так и не поделилась деньгами с братом. Что до
меня, то я тщетно пыталась возмущаться, отбиваться, даже хотела сбежать,
однако это ни к чему не привело. Подлая женщина помогла им погрузить меня в
экипаж. Спустя несколько часов меня посадили в Неаполе на пароход,
отходивший в Лондон, а потом еще на один, который и доставил меня в
Нью-Йорк. Страдая от качки, я отказывалась покидать каюту, то борясь с
тошнотой, то заливаясь слезами. До Филадельфии я добралась полумертвой,
однако меня спасли мать и сестра - то есть моя мать и ваша. Они окружили
меня любовью и ускорили мое выздоровление. Они добились успеха... а
остальное сделало время. Я всегда любила собак, лошадей...
- И Томаса Джефферсона?
- О, история его жизни всегда меня влекла! Мне казалось, что любить
великого человека, пусть почившего, гораздо удобнее, чем мелкого, пусть и
живого: ведь Виргилио я потеряла навеки. Признаюсь, что с годами я стала
относиться к этому своему приключению, как к прекрасной истории, которую
можно вычитать в романе, словно она произошла с кем-то другим. Вот так я и
сделалась старой девой, невыносимой мисс Форбс.
Александра нежно взяла тетю за руки и стала ее укачивать, как малое
дитя:
- Я никогда не считала вас невыносимой... Я вас очень люблю!
- Знаю, малышка. Я всегда считала, что если мне когда-нибудь придется
рассказать кому-то эту историю, то это будешь именно ты. Вспомни-ка: на
"Лотарингии" я говорила тебе, что у меня есть кое-какие воспоминания,
которыми я, быть может, когда-нибудь с тобой поделюсь. Видишь, так и
получилось. Я, конечно, не могла себе представить, что это произойдет при
столь плачевных обстоятельствах...
- Так что же случилось на сеансе?
- В такое трудно поверить, но эта впавшая в транс итальянка вдруг
заговорила голосом Виргилио... Теперь я знаю, что он мертв, но, услышав, как
он зовет меня прежним именем "Amitia mia" и говорит, что никогда не
переставал меня любить, я чуть было не сошла с ума. Он говорил о нашей
любви... о том первом утре в термах Тиберия... о ночах в Амальфи... Я не
вынесла этого и сбежала, наверняка произведя грандиозный скандал.
- Простите... но ваш друг Риво ничего не предпринял?
- Как же! Он бросился за мной вдогонку и поймал у выхода. Я была сама
не своя... Я крикнула ему в лицо, что Виргилио был моим возлюбленным и что я
не хочу больше видеть его, Риво!
- О, да вы к нему сильно привязались!
- Да, должна сознаться, что это так. Он и впрямь очаровательный
человек. Представляешь, он принимал меня за девицу! А теперь я, наверное,
предстала в его глазах Мессалиной!