"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

вышивки на кафтанах, драгоценности ожерелий и подвесок, отсвечивающих, как
мириады светлячков. Одна за другой причаливали гондолы к palli, убранным
черными и белыми лентами, и в свете факелов, высоко поднятых лакеями в
плащах со щитками и тюрбанах с перьями, появлялись, чтобы тут же исчезнуть в
дверях дворца, гости, пожаловавшие на прием, устроенный графом и графиней
Орсеоло в честь их американских друзей. На несколько часов роскошь
Светлейшей, какой была Венеция в те времена, когда являлась воротами на
Восток, когда ее корабли бороздили самые далекие моря, должна была в
первозданном виде предстать перед очарованными гостями.
Бал только начинался, и Александра не могла лишить себя удовольствия
понаблюдать за все прибывающими гостями, совершенно не подозревая, что, стоя
на древнем балконе в свете факелов, сама предстает достойным завершением
всей этой пережившей века архитектурной композиции. Из-под пышного платья из
кораллового атласа, расшитого золотыми нитями, с прорезями в просторных
рукавах, виднелся атлас снежно-белого тона. На ее голые плечи ниспадала
золотая сетка, удерживавшая волосы с нитями жемчуга. Жемчуг поблескивал
также у нее на запястьях, в ушах, где свисал тяжелыми гирляндами, и на
пальцах с выкрашенными розовым лаком ногтями; однако ни одна драгоценность
не затмевала великолепия ее декольте, где лежала, нежась в золоченом атласе,
ее пышная грудь... Многие поднимали на нее глаза, и она находила чисто
женское удовольствие в восхищении, которое легко читалось в этих взглядах.
Этой волшебной ночью завершалось ее пребывание в Венеции; близился
конец "отпуска". Через несколько дней она отбудет в Вену, после чего в конце
месяца возвратится в Париж. Далее брезжил отъезд, которого она отнюдь не
предвкушала; впрочем, и дальше оставлять Делию в Европе делалось все менее
безопасно.
Прибыв в Венецию, две женщины устроились в отеле "Руаяль Даниэли" на
набережной Эсклавон, поблизости от дворца Дожей. Элейн заказала им здесь
самые романтические из всех наличных апартаментов - те самые, в которых
французская писательница Жорж Санд и поэт Андре де Мюссе сперва пылали друг
к другу вулканической страстью; затем у Санд начался здесь же роман с
молодым врачом-итальянцем, пользовавшим ее возлюбленного... Тем не менее
неоготический стиль отеля, толстая обивка стен, слишком вычурная мебель с
бесконечными завитками пришлись Александре не очень по душе: ей гораздо
больше нравился ее номер в "Ритце", хотя от вида на Венецию у нее,
разумеется, захватывало дух. Здесь пылали закаты непередаваемой красоты, и
она подолгу простаивала у окна, завороженная волшебным зрелищем.
Делия наслаждалась жизнью. Где бы ни появились две американки, они тут
же становились центром изысканной, жизнерадостной компании. Элейн Орсеоло
ввела их в венецианское общество, и скоро на подносе, с которым являлся г.
номер Делии курьер, не было свободного места от приглашений, что радовало
девушку, совсем скоро объявившую, что она влюбилась в этот несравненный
город. Итальянцы по природе являются увлеченными почитателями женской
красоты. Делия обожала бегать по музеям и лавкам, получая огромное чисто
женское удовольствие от встречавших ее повсюду восхищенных возгласов и даже
свиста. Ей нравилось, когда на нее оборачиваются, и она глубоко сожалела,
что не владеет итальянским - иначе она понимала бы лирические и суеверные
дифирамбы, повсюду адресовавшиеся ей: чаще всего здешние господа призывали в
свидетели своего экстаза личных и городских покровителей из сонма святых, а
то и самого Господа и Святую деву Марию.