"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

Александра пользовалась ничуть не меньшим успехом, однако - это не
доставляло ей прежнего удовольствия... То ли дело до встречи на бульваре
Мадлен! Она обнаружила, что с той поры мужские восторги кажутся ей пресными
и малоинтересными.
Больше всего ей нравилось плавать по неповторимым венецианским улочкам,
разлегшись в гондоле, которую она наняла на все время своего пребывания
здесь. Неимоверно гордый красотой своей пассажирки, гондольер Беппо уважал
ее молчание и говорил лишь тогда, когда она к нему обращалась. После
наступления сумерек ему случалось петь, по только в ответ на ее просьбу.
Благодаря ему Александра изучила Венецию, ее улочки, залитые солнцем,
которое, отражаясь от полусгнивших фасадов, безжалостно высвечивало нищету
человеческого существования, ее окна, за ставнями которых кипели когда-то
легендарные страсти, воздушные балкончики, откуда свисали увитые зеленью
цветы, узкие, загадочные двери с омываемыми водой порогами, ажурные мостики,
перелетающие от дома к дому над медленно скользящими по воде лодками,
тяжелыми баржами и остроносыми гондолами, смахивающими на черных меч-рыб.
Она знала теперь, как называются вытянувшиеся вдоль Большого канала, словно
застывшие в почетном карауле, дворцы; сам Какал начинался у церкви Спасения,
купол которой напоминал огромную жемчужину, выступающую из морской пены.
Одна из здешних патрицианских цитаделей заставляла ее сердечко биться
сильнее, чем остальные: этот дворец был едва ли не древнее всех остальных.
Он был величествен и одновременно изящен, со своими высокими копьевидными
окнами, похожими на белые штрихи на мягкой охре стен. На галерее, усыпанной
крохотными колоннами, выделялся миниатюрный балкончик; с этой невесомой
конструкцией спорил слепой первый этаж, монотонность которого нарушалась
всего одной высокой дверью из дуба с железными накладками. С первого же дня
Александра знала, что это отчий дом донны Катерины Морозини, герцогини де
Фонсом. Элейн Орсеоло, ничего не знавшая об отношениях Жана и Александры,
показала его гостье, высказав сожаление, что отсутствует его хозяйка,
которую летние толпы неизменно заставляют перебираться на твердую землю, на
берега Бренты, где у князей Морозини имелась большая вилла.
- Мне бы так хотелось познакомить вас с ней! Несмотря на свои лета, это
женщина несравненной красоты. Между прочим, Жан очень похож на мать.
Миссис Каррингтон мужественно поборола острое чувство сожаления. Так
даже лучше. Бог знает, какие чувства охватили бы ее при встрече с этой
женщиной, которая возродила бы в ней воспоминания, изгоняемые теперь любой
ценой, особенно сейчас, когда до погрузки в Гавре на пароход, который
возьмет курс на Нью-Йорк, оставалось еще немало времени.
"Я должна стать самой собой! Должна любой ценой!"
Увы, этой цели было весьма трудно добиться в этом городе из другой
эпохи, где не действовал ни один из принципов, на которые она прежде
опиралась. Здесь повсеместно говорили о любви, в каждом доме пестовали
память о какой-нибудь любовной драме, начиная с Дездемоны и кончая романом
Ричарда Вагнера и Косимы фон Бюлов, не говоря уже о бесчисленных похождениях
Казановы, страсти лорда Байрона к Терезе Гвициоли, сердечных терзаниях
последней кипрской королевы Катерины Корнаро и более свежих, бурных
приключениях великой актрисы Дузе и поэта Габриэля д'Аннунцио. У лестницы
Гигантов уроженка Филадельфии любила вспоминать того дожа, который стал
предателем, спасая любовь, и был за это обезглавлен... И совсем уж
неучтенными оставались тысячи влюбленных, целовавшихся и дававших громкие