"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

города - китайский на юге и татарский (Центром последнего и был "Запретный
город"; здесь громоздились свои крепостные стены, ворота в которых выглядели
как огромные проломы.) Таким образом, всего насчитывалось целых три кольца
крепостных укреплений.
Дипломатический квартал находился вблизи "Запретного города". Чтобы
попасть в него, приходилось преодолевать крепостные ворота, сами по себе
напоминавшие цитадель или древний корабль с квадратными бойницами для
пушечных жерл. Квартал посольств оказался зажат между уступом дворца и
восточной стеной Пекина.
Разрезанный под прямыми углами Нефритовым каналом и длинной улицей, на
которую попадали, поднимаясь по изящным ступенькам, посольский квартал
состоял из древних построек, на многоярусных крышах которых развевались
государственные флаги, почти незаметные из-за деревьев, а также сооружений
поновее. Все утопало в цветах, все пленяло взор, никак не напоминая о пыли и
нечистотах, в которых тонули кварталы простолюдинов. Красные стены
императорского дворца, на которых несли дозор воины в доспехах и появлялись
глашатаи с длинными трубами, напоминающими музыкальные инструменты Тироля,
добавляли картине живости, хотя люди, настроенные на плохое, видели во всем
этом угрожающие признаки.
Посольство Соединенных Штатов размещалось между Русским банком и
Нефритовым каналом, в самой середине этого элегантного квартала.
Здесь находились не только посольства, но и жилища богатых китайских
коммерсантов, особенно принявших христианство. Все вместе представляло собой
веселенький ансамбль, неотразимый для новичков; в первые месяцы все шло как
нельзя лучше. В дипломатическом мирке Пекина пользовались любым предлогом,
чтобы закатить прием; как ни странно, такое тесное соседство в центре
необъятной, загадочной страны как-то сглаживало углы и смягчало
противоречия, которые разделяли такие, казалось бы, обреченные на взаимное
недоверие страны, как Франция и Германия или Россия и Япония.
Прелесть юной мисс Форбс обеспечила ей молниеносный успех. На балах
тетрадка, в которую она записывала желающих с ней потанцевать, пестрела
именами сынов самых разных народов: Америка здесь встречалась с Европой.
Она, конечно, флиртовала, но совсем чуть-чуть, и никому из тех, кто толпился
вокруг нее, так и не удалось ее соблазнить. Благодаря этому она пользовалась
расположением дам и даже подружилась с Сильвией Конджер, дочерью
американского посла. Обе были любительницами посмеяться, потанцевать,
побегать по магазинам, поиграть в теннис и обвести вокруг пальца ухажера.
Помимо этого, Сильвия оказалась по-настоящему талантливой пианисткой, чем
напоминала Александре тетю Эмити. Впрочем, талант ее был эклектичен: она
могла побаловать слушателей мастерской интерпретацией шопеновского ноктюрна
и тут же перейти на легкомысленный "уан степ" или польку, вовсе не тревожа
этим соседей, так как Пекин был одним из самых шумных городов в мире. В
редкие минуты, когда здесь не громыхали национальные гимны, военные марши,
огромные храмовые гонги или трубы, установленные на крепостных стенах,
эстафету подхватывали свадебные кортежи, бесконечные траурные процессии или
барабаны, возвещающие о приближении важного чиновника. Даже продвижение
степенных верблюжьих караванов, доставлявших в город уголь и различные
товары, сопровождалось дребезжанием колокольчиков, стуком бубнов и
пронзительными криками погонщиков. К этому добавлялись надрывные призывы
торговцев и заунывный вой попрошаек. Обе девушки немало забавлялись этим