"Жюльетта Бенцони. Гордая американка ("Женщины средиземноморского экспресса" #2) " - читать интересную книгу автора

супруги менее обворожительную женщину. Ведь он отличался умом...
- И немалым! - сухо бросил герцог. - Ученый, несравненный географ...
- И слесарь, - прошелестел Ле Гонидек с широкой улыбкой.
Фонсом сумрачно уставился на него.
- Если вы будете продолжать в таком тоне, друг мой, то мы закончим
поединком. Я не переношу, когда вышучивают короля-мученика! Половина моей
семьи поднялась следом за ним на эшафот...
- Я - ваша сторонница, господин герцог, - молвила мадам де Фреснуа. -
Различие во мнениях по этому вопросу - единственное разногласие между мной и
моим мужем.
- Сменим-ка тему! - призвала хозяйка дома. - Зачем нам раздоры за
столом? С тех пор, как было решено пересмотреть приговор по делу капитана
Дрейфуса, их и так уже накопилось немало.
Воспользовавшись новым направлением беседы, которое, впрочем,
продержалось недолго, Гаэтано Орсеоло склонился к Александре - своей
соседке.
- Знаете ли вы, что, говоря о поединке, Фонсом и не думает шутить? Он
уже начинил свинцом плечо одному нашему финансовому барону, позволившему
себе непочтительное высказывание в адрес августейшего семейства.
- Дуэль? В наше-то время и по такому поводу? Не слишком ли это
экстравагантно?
- В Европе - нет, тем более в этом кругу. Наш герцог заслужил всеобщее
восхищение, сохраняя преданность монарху, погибшему в результате страшной
драмы, потрясшей наше королевство. Тем более, что он известен ловкостью в
обращении со шпагой и с пистолетом. Однако я частенько спрашиваю себя, не
является ли это устаревшее чувство, с которым он относится к памяти Людовика
Шестнадцатого, свидетельством острых угрызений совести? Сдается мне, что его
семейство в долгу, как в шелку...
- Признаюсь, я ничего не понимаю. Что вы хотите этим сказать?
- Раз вы так хорошо знаете историю Марии-Антуанетты, то вы все сразу
поймете, когда я скажу, что в жилах Фонсома течет кровь Акселя Ферсена,
красавца шведа, которого любила королева.
- Да что вы?! - Миссис Каррингтон была ошеломлена. - Как же это так?
Ферсен не был женат.
- Это так, но он не испытывал недостатка в любовницах. Возможно, одна
их них стала прародительницей нашего Жана...
- О! А она была замужней?
- Конечно, успокойтесь! При старом режиме, тем более при дворе,
супружеская верность вовсе не считалась добродетелью, даже напротив, и
каждый, кто проявлял ревность, становился объектом насмешек.
- Как вы, итальянец, можете оправдывать аморализм французов?
- Что за наивность, дорогая! По той простой причине, что то же самое,
если не хуже, происходило при всех остальных королевских дворах Европы. В
Версале по крайней мере безупречная вежливость и совершенство манер
представляли собой очаровательный фасад... А все искусство жить, с которым
покончила Революция!
- Отказываюсь вам верить! Не может быть, чтобы все до одного были
настолько... развращенными. Возьмем для примера Лафайета, помогавшего нам
обрести независимость...
- Этот просто коллекционировал любовниц! Вам необходимы имена? Кстати,