"Жюльетта Бенцони. Чужой ("На тринадцати ветрах" #3) " - читать интересную книгу автора

привести себя в порядок. Мы все знаем, как не любит сэр Эдуард пыль больших
дорог. А пока миссис Хауэл и Китти закончили приготовления миледи.
Лорд Астуэл протянул руку, чтобы взять свою трость, и тяжело поднялся с
кресла, жестом отказавшись от помощи, которую предложил ему Гийом. Потом
вытащил часы.
- Пойдем же туда. Прошу вас, господин Тремэн. А вы, Седвик, поднимитесь
к сэру Эдуарду и скажите ему, что у него в запасе десять минут и ни минуты
больше, чтобы прийти к матери. Иначе мне придется выставить его из этого
дома, который пока еще принадлежит мне...
Мужчины вместе отправились в комнату, где лежала покойная. Гийом не мог
не заметить легкую дрожь возмущения, которая била англичанина. Очевидно,
супруг Мари-Дус ненавидел своего пасынка, и поэтому Гийом отнюдь не горел
желанием скорее с ним встретиться.
Миссис Хауэл, экономка Астуэла, и Китти сделали все великолепно:
покойная, казавшаяся очень молодой, несмотря на свои пятьдесят лет, утопала
в море снежно-белых тканей. Ее исхудавшее от болезни тело было скрыто
кружевами, лишь руки, совершенно прозрачные, и лицо с тонкими чертами,
обретшее покой, выделялись среди белизны. Темные ресницы отбрасывали на
бледные щеки густую тень, а тронутые серебром тщательно расчесанные густые
волосы в обрамлении кружевного чепца с шелковыми лентами отсвечивали розовым
в свете канделябров, стоящих у изголовья. На губах ее играла легкая улыбка,
и сердце Гийома было готово разорваться. Он не сдержал рыдания. Глядя на эту
красавицу покойную, он видел ту девчушку с улицы Святой Анны, чья розовая от
мороза мордашка с глазами цвета морской волны торчала из снежного сугроба.
Вот с того дня он и стал пленником этого взгляда и этой души. Боже, как это
страшно - больше никогда не увидеть ее, горестно думал он.
"Почему ты, а не я, Мари?" Ему казалось, что жизнь его тоже кончена,
что ему больше нечего ждать, ведь та, которую он так любил, больше никогда
не вернется к нему.
Горе подкосило его. Он упал на колени и, закрыв лицо руками, не
стыдясь, заплакал по своей единственной в жизни любви...
Его вернула к действительности чья-то рука, тяжело опустившаяся на его
плечо.
Лорд Астуэл прошептал:
- Прошу вас, встаньте. Пришел Эдуард!
Дверь, ведущая в комнату, скрипнула. Быстро поднявшись с колен, Гийом
сделал над собой усилие, чтобы не обернуться. Достав из кармана носовой
платок, он высморкался и вытер глаза.
Эдуард Тримэйн медленно подошел к ложу покойной. Он вскоре оказался в
поле зрения Гийома, и тот посмотрел на незнакомый профиль. Это был его
племянник, но если бы он встретил его на улице, он не уловил бы никаких
фамильных черт в этом молодом человеке. Сын Ришара, предателя Квебека,
совсем не был похож на своего отца.
Старший сын доктора Тремэна был так же темноволос. Его сын унаследовал
от отца тяжелую фигуру, но в отличие от него не был таким полным. Черты его
лица были банальны, и лишь скверный характер придавал им некоторую
выразительность. Но сын его мог бы служить моделью для скульптора, ваяющего
статуи греческих богов. У него был прямой нос, плавно переходящий в лоб,
скрытый серебристыми блестящими кудрями, которые он унаследовал от Мари-Дус,
пухлые, немного надутые губы, большие глубоко посаженные глаза, но какого-то