"Жюльетта Бенцони. Пора свиданий ("Катрин" #4) " - читать интересную книгу автора - Хотел бы нанести вам визит, - любезно сообщил он, - и побеседовать.
- Со мной? - спросил Кеннеди с сомнением. - Нет! Но не думайте, что я гнушаюсь вами, мой дорогой Кеннеди. А дело у меня к графине де Монсальви. Я знаю, что она здесь. - Что вы хотите от нее? - спросил шотландец. - Мадам Катрин никого не принимает. - То, что я собираюсь ей сказать, я, с вашего разрешения, скажу ей сам. И надеюсь, она сделает исключение для человека, прибывшего издалека. Заметьте, я не уеду, "е поговорив с ней. Не показываясь, Катрин прошептала: - Нужно узнать, что он хочет. Скажите, я приму его... но одного. Пусть он войдет, но без сопровождающих... Это даст время нашим добраться до места. Кеннеди сделал знак, что понял, и продолжил переговоры с испанцем, тогда как Катрин вместе с Сарой и братом Этьеном ушла со стены. Она приняла решение не колеблясь, потому что Вилла-Андрадо был человеком де Ла Тремуйля, а она умела смотреть в лицо опасности. Если Кастилец представляет угрозу, - а она думала, что иного быть и не может, - то тем более в этом надо немедленно убедиться. Через некоторое время Родриго де Вилла-Андрадо, сопровождаемый пажом, несшим его шлем, вошел в большой зал, где Катрин ожидала его. В окружении Сары и брата Этьена она сидела в кресле с высокой спинкой, приподнятом на пьедестале. Сложив красивые руки на коленях, распрямив плечи, графиня де Монсальви смотрела в упор на непрошеного гостя. При виде величественной дамы, напоминавшей скорее статую в черном, испанец, застигнутый врасплох, победителя, с которой он появился в дверях, потухла, как гаснет свеча от порыва ветра. Бросив быстрый взгляд на Катрин, он согнулся почти до земли. - Мадам, - сказал он певучим голосом, - соблаговолите принять благодарность за эти мгновения, которые вы милостиво дарите мне. Но я хотел бы поговорить с вами один на один. - Мессир, вы хорошо понимаете, что я не могу пожелать вам быть гостем, прежде чем не узнаю, что привело вас сюда. Более того, мне нечего скрывать от Сары, воспитавшей меня, и брата Этьена Шарло, моего исповедника. Монах сдержал улыбку при этом явном обмане, но не стал мешать ей, видя, что испанец рассматривает его с подозрением. - Я знаю брата Этьена, - пробормотал Вилла-Андрадо. - Мессир де Ла Тремуйль дорого бы заплатил за его старую шкуру и седую голову. Катрин вскочила словно ужаленная. Гнев залил ее лицо, и она выпалила с возмущением: - Какая бы ни была причина вашего появления здесь, сеньор Вилла-Андрадо, знайте, что начинать визит с оскорбления тех, кого я глубоко уважаю и кто мне дорог, не сулит нам ничего хорошего. Поэтому будьте любезны, скажите нам прямо о цели вашего визита. Несмотря на то, что кресло Катрин было приподнято на высоту двух ступенек, его лицо оказалось на уровне ее лица, и глаза, запылавшие бешеным огнем, готовы были испепелить черную вуаль. Но он принудил себя улыбнуться. - Это, пожалуй, плохое начало, и я прошу извинения. Тем более что я пришел с лучшими намерениями, и вы в этом убедитесь. Катрин медленно опустилась в кресло, но не предложила гостю сесть, |
|
|