"Артем Белоглазов, Лев Жаков. Да в полымя " - читать интересную книгу автора

Я поднялся. Дым стоял плотным туманом, но поодаль, обтекая вязким
студнем. Пламя у стены не ярилось - грациозно, мягко изгибалось, меняло
формы. Танец его зачаровывал: огонь трепетал золотой бабочкой, складывая и
разворачивая свои ослепительные крылья. Подгонял замерший дым, и тот нехотя,
неторопливо булькал пузырями.
Глаза пощипывало, но терпимо. Жар едва чувствовался. Я утонул... Умер.
Волна достала меня, утащила на дно. Я - посреди грязной болотной жижи.
Мертвый... как те "живые мертвецы" из набросков неопубликованной статьи -
утрированной, скандально-пафосной, в чем-то демагогической и... правдивой.
Жена невзначай увидела исчерканный листок, вчиталась и запретила относить в
редакцию. Я спрятал черновик в письменный стол. А потом, чтобы не ругаться с
Ниной, отдал неприглядные заметки Виноградову.
Теперь мне чудилось шуршание сминаемой бумаги, тихий треск и
выступающие из огня буквы. Они срывались и падали осенними листьями -
багряные, желтые, бурые. Складывались в слова.
Игорек, что же ты? Ты зачем одноклассника ударил? И не плачь, боже мой,
перестань, пожалуйста! Большой уже, а ревешь... как маленький!
Он меня обзывал дылдой... и еще... и...
Будет, будет. На вот, успокойся.
Прекрати, Лаврецкий! Татьяна Матвеевна, вы же понимаете, так
продолжаться не может. Мальчик слишком взрослый, чтобы вписаться в
коллектив. Мы отказываемся учить его, на этом настаивают все учителя. Я даже
не говорю о постоянных драках, но ведь его постоянно дразнят, высмеивают, и
не только одноклассники. Вы должны понять. В классе нездоровая обстановка,
уроки вести невозможно. На переменах творится черти что.
Но это уже третья школа. Может, как-нибудь объяснить детям?..
Нет. Забирайте.
Подсознание изволит шутить, растягивая предсмертные секунды в
киноаттракцион? Зачем? - прошлое не тревожит меня: я умер. Интересно, скоро
начнутся бред и бессмыслица?
Время шло. Требуется актер на роль мужчины в театре абсурда -
язвительно проскрипел невидимый конферансье. Ты жив, дуралей! Сварливости
ему, то есть - мне, было не занимать. Я очнулся.
Огонь так же плавно колыхался: не резко выброшенным языком хамелеона -
ленивой рябью на поверхности озера. Тянул загребущие лапы. Я шагнул к столу
и увидел, как впереди, на полках, заставленных разнокалиберными баночками и
жестянками, взбурлило пламя. Прыжком набросилось на стенку с книгами,
посудой и всяким барахлом, подкатилось к ногам и... обогнув, вцепилось в
дотлевающие занавески.
На расстоянии вытянутой руки выгорело все, я и зажмуриться не успел. Но
успел заорать, представив, как вспыхну факелом, как... Рассудок отказывался
принимать то, что творилось вокруг. Целый и невредимый, но сильно не в себе,
я стоял в огненном кольце.
Бред и бессмыслица? Аттракцион продолжается? Или...


16. Олег

Я на седьмом. Не прыгаю по ступеням, наоборот - сбавил темп. Где ты,
молодость, с двумя-тремя повторными ходками? Почему следующая дается стократ